Стоял июль, броня струилась жаром.
Шел батальон по выжженной земле.
Казалось всё на свете этом жить устало.
И замерло, и стихло, и увяло
На этой необъявленной войне.
Но над колоннами,
В прах пропыленными,
Небом спасенные для красоты
Белые лебеди
Прочь от людей, беды
Тихо летели в даль, словно кресты.
Они с зарей поднялись с поля боя,
Как души всех загубленных солдат.
И довелось увидеть им такое. . .
Кровавое, жестокое, чужое.
Под черным небом настоящий ад.
Там под разрывами
Сотен гранат и мин
Сшиблись один в один и полегли,
С верой и без нее,
Став бесполезными,
Встретились с бездною дети Земли.
Земля стонала грузно, многотонно,
Вздымалась бешено и сыпалась с небес.
А после боя смотрит удивленно,
Растерянно, коленопреклоненно,
Оплакивая дивный луг и лес.
Эта для всех Земля,
Жизни тепло храня,
Нас родила, любя, для красоты.
Стали мы—нелюди,
Лучше бы не были.
Тянется черный дым до высоты.
Белые лебеди
Прочь от людей, беды
Тихо летели в даль,
Словно кресты. . .