9 мая 2015-го года. Приходится повторять, потому что новое о Победе в Великой Отечественной Войне не придумать. И повторять, чтобы не забыть. Победа в Великой Отечественной Войне - возможно, самое большое событие мировой истории, второго такого события не будет. Мир быстро и необратимо изменился после Великой Отечественной Войны и Второй Мировой Войны. Принципиально - не может самый «высоколайковый блоггер» или популярный телеведущий объяснить лучше людей того времени, за что они тогда сражались, каким образом жили и что чувствовали. Не может быть второго Пушкина, повторного открытия законов Ньютона, нового Гагарина с первым полётом в космос. Много другого и нового, в чём можно быть первым и быть героем. Не нарушая прошлое и традиции. Нового и другого всегда будет много - телевизоры, компьютеры, мобильные телефоны, космическая навигация, нанотехнологии и новые антибиотики, новые государства появляются и снова исчезают, строятся новые города и космодромы, возникают новые литературные направления и поэтические формы.
Честно – снова опубликовать подборку стихов участников Великой Отечественной, написанных ими именно в годы Великой Отечественной. Поэты разных национальностей из разных городов и республик. Ничего не изменилось и не может измениться в их стихах прошлого. Поэты в общем-то идеалисты, поэтому стихи выразят их восприятие в то время. Возможно, слишком приукрашенное, но честное и не искаженное последующими событиями и временем. Лучше читать первоисточники и идеалистов. Хорошо, что некоторые и многие из ветеранов Великой Отечественной ещё живы, долгих им лет и передать нам свои идеальные чувства, которые уже нам всем вместе применять к новой реальности.
В подборке - стихи о Великой Отечественной. Хотелось также избежать широко известных произведений патриотической и нужной в те времена направленности и всем известных стихов.
С праздником Победы всех!
Субботин Василий Ефимович (7 февраля 1921 года, Субботинцы, Вятская область), русский советский поэт, прозаик, журналист.
Учился в Литинституте (1939-41). Потом была война. Василий Субботин встретил войну вблизи западной границы башенным стрелком среднего танка, а закончил ее старшим лейтенантом, военным корреспондентом газеты 150-й Идрицко-Берлинской ордена Кутузова 2-й степени стрелковой дивизии, которая штурмовала здание рейхстага в Берлине. О событиях тех дней апреля – мая 1945 года рассказывает всемирно известная книга Василия Субботина “Как кончаются войны”.
Как поэт Субботин печатается с 1942.
Мы шли. Сиял огонь во мраке...
Мы шли. Сиял огонь во мраке.
Горели ноги в сапогах.
Соль выступала на рубахе,
И пыль скрипела на зубах.
Здесь перед молнией разрывов
Мы не крестили лба. В тот час
В глуби России молчаливо
Молились матери за нас.
Одна броня с другой боролась,
Металл взбирался на металл.
Артподготовки хриплый голос,
Огня вращающийся вал.
Лесов холодные суглинки,
Пожаров отсвет в облаках.
Да эти мокрые травинки
На запыленных сапогах.
Надолбы. Недобрый блеск орудий...
Надолбы. Недобрый блеск орудий.
Тьма противотанкового рва.
Никогда ту зиму не забудет
Та, свой крест несущая, Москва!
Тяжело притихшая Россия...
Как случилось, ты скажи, страна,
Что на берегах твоих - чужие
Танки, подползающие к нам?
И хотя от севера до юга
Длится бой. Но нет страшней врага...
Эта разыгравшаяся вьюга!
Эта подмосковная пурга!
Только и запомнилось, что сёла
Догорают медленно вдали.
Вот он, танк. И душный запах тола
Из-под днища. Свет из-под земли!
Не гремит колесница войны...
Не гремит колесница войны.
Что же вы не ушли от погони,
На верху Бранденбургской стены,
Боевые немецкие кони?
Вот и арка. Проходим под ней,
Суд свершив справедливый и строгий.
У надменных державных коней
Перебиты железные ноги.
http://subbotin.ouc.ru/
Раиса Львовна Троянкер – журналист и поэт. Она родилась в 1909 году в городке Умань близ Киева, училась в Харьковском университете. К 1930 году в ее творческом багаже было уже три книжки стихов на украинском языке.
Выйдя замуж, приехала к мужу в Ленинград. После разрыва с мужем в 1935 году переехала с дочерью в Мурманск. Думала, ненадолго. Оказалось – до конца судьбы.
В мурманской краевой газете «Полярная правда» Раиса Троянкер писала в основном на темы городского быта, образования, культуры. Нередко появлялись и стихи – отклики на тогдашние события. Реже – лирика, которой уже не нужен был переводчик: русский язык стал для поэтессы основным.
Во время войны в Мурманске возникли сразу два литературных дома – флотский и армейский. Троянкер была прочно связана с обоими, поскольку Мурманск стал связующим звеном между сушей и морем, и поэтесса-журналист сама стала живой, боевой, действенной частью этого звена, работая, словно идя в атаку. В тяжелейший 1942 год типография краевой газеты издала небольшую книжечку военных стихов Раисы Троянкер «Суровая лирика», и эта книжка, без преувеличения, помогла людям выстоять и победить.
Война вымотала эту женщину. Она заболела и умерла уже в победный 1945 год, 29 декабря, в возрасте 36 лет. Похоронена на старом мурманском кладбище, но могила затеряна.
Самому родному
Я не знаю, какого цвета
У тебя, дорогой, глаза.
Мне, наверно, тебя не встретить,
Ничего тебе не сказать.
Правда, знать бы хотелось очень
Кто ты: техник, стрелок, связист,
Может, ты быстрокрылый лётчик,
Может быть, ты морской радист?
Хорошо, если б эту записку -
Сухопутье или вода
Принесли к тебе, самому близкому,
Неразлучному навсегда.
Я не знаю, как это было:
Светлый госпиталь, лампы, ночь...
Врач сказал: «Иссякают силы,
Только кровь ему может помочь...»
И её принесли - дорогую,
Всемогущую, как любовь,
Утром взятую, нолевую,
Для тебя мною данную кровь.
И она потекла по жилам
И спасла тебя, золотой,
Пуля вражеская бессильна
Перед силой любви такой.
Стали алыми бледные губы,
Что хотели б назвать меня...
Кто я? Донор, товарищ Люба,
Очень много таких, как я.
Пусть я даже и не узнаю,
Как зовут тебя, дорогой,
Всё равно я тебе родная,
Всё равно - я всегда с тобой.
1942 г.
http://www.lexicon555.com/voina2/troyanker.html
Гончаров Виктор Михайлович (настоящее имя Семён) (7 сентября 1920 г., Краснодар — 13 мая 2001 г., Москва) — русский поэт, писатель, художник, коллекционер.
Родился в семье железнодорожника. Отец работал линейным слесарем на Северо-кавказской железной дороге. Печатается как поэт с 1934 года в кубанской газете «Красное знамя».
С 1938 служил в Красной Армии. В годы Великой Отечественной войны участвовал в приграничных и Смоленском сражениях, в боях на Южном фронте. На фронте Гончаров командовал стрелковой ротой, был трижды ранен. И все три раза тяжело. В 1943 после тяжелого ранения уволен в запас, лейтенант.
Окончил Литературный институт им. А. М. Горького (1951). В литературный институт он пришел на костылях.
http://goncharov.ouc.ru/
Когда тебя бессонной ночью...
Когда тебя бессонной ночью
Снарядный визг в окоп швырнет,
И ты поймешь, что жизнь короче,
Чем южной звездочки полет,—
Пусть, славя жизнь, и ночь, и осень,
Отбой горнисты протрубят,—
Глотая кровь, ты сам попросишь
Своих друзей добить тебя.
Но не добьют... Внесут в палату,
Дадут железных капель пить,
Наложат гипс, и в белых латах,
Как памятник, ты станешь жить.
И выходят!.. Как из пеленок,
Ты в жизнь шагнешь из простыней,—
Нетерпеливый, как ребенок,
Спешащий к матери своей.
1945
Больной, как будто бы гранату,
Бутылку бромную берёт,
И снова сонную палату
Корёжит хриплое: «Вперёд!»
Он всё идёт в свою атаку,
Он всё зовёт друзей с собой...
Наверно, был хороший бой!
Хирург и тот чуть-чуть не плакал
И, чтоб избавиться от слёз,
Какой-то бред о бреде нёс.
Когда же вечер языкатый
Оближет пыльную панель,
Внесут кого-то к нам в палату
На ту же самую постель!
1944
http://er3ed.qrz.ru/goncharov.htm
Мне ворон чёрный смерти не пророчил,
Но ночь была, и я упал в бою.
Свинцовых пуль трассирующий росчерк
Окончил биографию мою.
Сквозь грудь прошли расплавленные пули.
Последний стон зажав тисками скул,
Я чувствовал, как веки затянули
Открытую солдатскую тоску,
И как закат, отброшенный за хаты,
Швырнул в глаза кровавые круги,
И как с меня угрюмые солдаты
Неосторожно сняли сапоги...
Но я друзей не оскорбил упрёком.
Мне всё равно. Мне не топтать дорог.
А им - вперёд. А им в бою жестоком
Не обойтись без кирзовых сапог.
1944
http://er3ed.qrz.ru/goncharov.htm
ГУДЗЕНКО Семен Петрович (5 марта 1922, Киев - 15 февраля 1953, Москва), русский поэт. Сын инженера и учительницы. Окончив два курса ИФЛИ, летом 1941, в самом начале Великой Отечественной войны, записался добровольцем в мотострелковую бригаду. В феврале 1942 был тяжело ранен в тылу врага. После госпиталя работал в бригадной газете «Победа за нами», где печатал стихи с начала войны... В последний год жизни Гудзенко перенёс несколько операций и, как предсказывал («мы не от старости умрём, от старых ран умрём»), скончался в тридцать лет от последствий контузии.
Первая смерть
Ты знаешь,
есть в нашей солдатской судьбе
первая смерть
однокашника, друга...
Мы ждали разведчиков в жаркой избе,
молчали
и трубку курили по кругу.
Картошка дымилась в большом чугуне.
Я трубку набил
и подал соседу.
Ты знаешь,
есть заповедь на войне:
дождаться разведку
и вместе обедать.
«Ну, как там ребята?..
Придут ли назад?..» -
каждый из нас повторял эту фразу.
Вошёл он.
Сержанту подал автомат.
«Серёжа убит...
В голову...
Сразу...»
И если ты
на фронте дружил,
поймёшь эту правду:
я ждал, что войдёт он,
такой,
как в лесах Подмосковья жил,
всегда пулемётною лентой обмотан.
Я ждал его утром.
Шумела пурга.
Он должен прийти.
Я сварил концентраты.
Но где-то
в глубоких
смоленских снегах
замёрзшее тело
армейского брата.
Ты знаешь,
есть в нашей солдатской судьбе
первая смерть...
Говорили по кругу -
и всё об одном,
ничего о себе.
Только о мести,
о мести
за друга.
1942
Память
Был мороз.
Не измеришь по Цельсию.
Плюнь - замёрзнет.
Такой мороз.
Было поле с безмолвными рельсами,
позабывшими стук колёс.
Были стрелки
совсем незрячие -
ни зелёных,
ни красных огней.
Были щи ледяные.
Горячие
были схватки
за пять этих дней.
Каждый помнит по-своему, иначе,
и Сухиничи, и Думиничи,
и лесную тропу на Людиново -
обожжённое, нелюдимое.
Пусть кому-нибудь кажется мелочью,
но товарищ мой до сих пор
помнит только узоры беличьи
и в берёзе забытый топор.
Вот и мне:
не деревни сгоревшие,
не поход по чужим следам,
а запомнились онемевшие
рельсы.
Кажется, навсегда...
1942
***
Прожили двадцать лет.
Но за год войны
мы видели кровь
и видели смерть -
просто,
как видят сны.
Я всё это в памяти сберегу:
и первую смерть на войне,
и первую ночь,
когда на снегу
мы спали спина к спине.
Я сына
верно дружить научу, -
и пусть
не придётся ему воевать,
он будет с другом
плечо к плечу,
как мы,
по земле шагать.
Он будет знать:
последний сухарь
делится на двоих.
...Московская осень,
смоленский январь.
Нет многих уже в живых.
Ветром походов,
ветром весны
снова апрель налился.
Стали на время
большой войны
мужественней сердца,
руки крепче,
весомей слова.
И многое стало ясней.
...А ты
по-прежнему не права -
я всё-таки стал нежней.
Май 1942
Перед атакой
Когда на смерть идут - поют,
а перед этим можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою -
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв - и умирает друг.
И значит - смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черёд,
За мной одним идёт охота.
Будь проклят сорок первый год,
и вмёрзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв - и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже не в силах ждать.
И нас ведёт через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий. А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей я кровь чужую.
Октябрь 1942
***
Я был пехотой в поле чистом,
в грязи окопной и в огне.
Я стал армейским журналистом
в последний год на той войне.
Но если снова воевать...
Таков уже закон:
пускай меня пошлют опять
в стрелковый батальон.
Быть под началом у старшин
хотя бы треть пути,
потом могу я с тех вершин
в поэзию сойти.
Действующая армия, 1943-1944
***
На снегу белизны госпитальной
умирал военврач, умирал военврач.
Ты не плачь о нём, девушка,
в городе дальнем,
о своём ненаглядном, о милом не плачь.
Наклонились над ним два сапёра с бинтами,
и шершавые руки коснулись плеча.
Только птицы кричат в тишине за холмами.
Только двое живых над убитым молчат.
Это он их лечил в полевом медсанбате,
по ночам приходил, говорил о тебе,
о военной судьбе, о соседней палате
и опять о весёлой военной судьбе.
Ты не плачь о нём,
девушка, в городе дальнем,
о своём ненаглядном, о милом не плачь.
..Одного человека не спас военврач -
он лежит на снегу белизны
госпитальной.
1945, Венгрия
***
Мы не от старости умрём, -
от старых ран умрём.
Так разливай по кружкам ром,
трофейный рыжий ром!
В нём горечь, хмель и аромат
заморской стороны.
Его принёс сюда солдат,
вернувшийся с войны.
Он видел столько городов,
Старинных городов.
Он рассказать о них готов.
И даже спеть готов.
Так почему же он молчит?
Четвёртый час молчит.
То пальцем по столу стучит,
то сапогом стучит.
А у него желанье есть.
Оно понятно вам?
Он хочет знать, что было здесь,
когда мы были там...
1946, Москва
http://er3ed.qrz.ru/gudzenko.htm
Разумовский Юрий Георгиевич, Новосил, Орловской губ. 1918г. Москва 2002г
В 1941 году с четв. курса Московского геодезического института ушёл на фронт добровольцем.
Окончил курс аэрофотосъёмки в академии Н.Е. Жуковского. Был назначен старшим инженером 5-ой воздушной армии. Награждён тремя орденами и 14-тью медалями. После войны окончил литинститут. Издал три поэтических сборника и шесть книг детских стихов.
Печатался практически во всех советских изданиях, член СП СССР, мастер спорта по волейболу.
Стихотворение взято из книги Шрамы" и выверено Александром Валериевичем Трубиным.
Первая бомбёжка
Наш старшина - Кравцов Алёшка -
Лежит ничком, и кровь кругом:
Нога оторвана, а ложка
Ещё торчит за сапогом...
А началось всё как-то просто:
Мы шли - мальчишки - по войне,
И леса обожжённый остров
Шёл рядом с нами - в стороне.
Гудели самолёты глухо,
И мнилось, это всё - игра,
Но бомбы сыпались из брюха,
Как рыбья чёрная икра.
Они свистели бесновато
Над каждым скрюченным бойцом,
И, чуя смертную расплату,
Я распластался вниз лицом.
И мне казалось - я и не был,
Не мыслил, не жил, не страдал.
И я, под этим гулким небом,
Иною землю увидал.
И мне врасти хотелось в травы,
Зарыться глубже, с головой:
Уйти от огненной раправы
И юность унести с собой.
Как пред грозой природа стихла.
Вдруг твердь ушла из под меня,
И пред лицом моим возникло
Лицо огня...
Я эту первую бомбёжку
Не позабуду и вовек,
И этот лес, и эту ложку,
И слёзы капавшие с век.
http://www.stihi.ru/2011/05/08/7604
Юлия Друнина (10 мая 1924 года — 21 ноября 1991 года) — русская советская поэтесса, прозаик.
Родилась в Москве в учительской семье. Отец — учитель истории, мать — школьный библиотекарь. Детство прошло в центре Москвы, училась в московской школе № 131, где работал отец. Любила читать и не сомневалась, что будет литератором. В 11 лет начала писать стихи.
Когда началась Отечественная война, в семнадцатилетяя Юлия Друнина вместе с семьёй была эвакуирована в Заводоуковск, где записывается в добровольную санитарную дружину при РОККе (Районное общество Красного Креста) и работает санитаркой в глазном госпитале. Участвует в строительстве оборонительных сооружений под Можайском, попадает под бомбежку и, выполняя свои прямые обязанности, становится санитаркой пехотного полка. Воевала, была ранена. После ранения была курсантом Школы младших авиаспециалистов (ШМАС), после окончания которой получает направление в штурмовой полк на Дальнем Востоке. Всеми силами рвется на фронт. Получив сообщение о смерти отца, едет на похороны по увольнению, но оттуда не возвращается в свой полк, а едет в Москву, в Главное управление ВВС. Здесь, обманув всех, получает справку, что отстала от поезда, едет на Запад. В Гомеле Юлия Друнина получила направление в 218-ю стрелковую дивизию. Снова была ранена. Возвращается в самоходный артполк. Звание - «старшина медслужбы», воюевала на 2-м Белорусском и 3-м Прибалтийском фронтах. Была контужена и 21 ноября 1944 года признана негодной к несению военной службы и демобилизована. Опыт войны лёг в основу её творчества...
В 1990 Юлия Друнина баллотировалась и была избрана в Верховный Совет СССР, к этому ее побудило желание защитить интересы и права участников Великой Отечественной войны и войны в Афганистане. Разочаровавшись в полезности этой деятельности и поняв, что сделать ничего существенного не сможет, вышла из депутатского корпуса.
20 ноября 1991 года Юлия Друнина трагически ушла из жизни, покончив с собой. В своём гараже она завела машину и задохнулась.
http://drunina.ouc.ru/
«Качается рожь несжатая...»
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы-девчата,
Похожие на парней.
Нет, это горят не хаты -
То юность моя в огне...
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.
1942
«Я столько раз видала рукопашный...»
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу - во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
1943
«Я принесла домой с фронтов России...»
Я принесла домой с фронтов России
Веселое презрение к тряпью —
Как норковую шубку, я носила
Шинельку обгоревшую свою.
Пусть на локтях топорщились заплаты,
Пусть сапоги протерлись — не беда!
Такой нарядной и такой богатой
Я позже не бывала никогда...
1944
http://drunina.ouc.ru/
Ион Деген
Родился в 1925 году в г. Могилёв-Подольский (УССР) в семье фельдшера...
В июле 1941 года добровольно пошёл на фронт в истребительный батальон, состоящий из учеников девятых и десятых классов. Воевал в составе 130-й стрелковой дивизии. Был ранен при выходе из окружения. Попал в полтавский госпиталь; по счастливому стечению обстоятельств избежал ампутации ноги.
15 июня 1942 года добровольцем был зачислен в отделение разведки 42-го отдельного дивизиона бронепоездов, дислоцированного в Грузии. В дивизион входило два бронепоезда — «Сибиряк» и «Железнодорожник Кузбасса» и штабной поезд. Боевой задачей дивизиона осенью 1942 года было прикрытие направления на Моздок и Беслан. Командир отделения разведки. 15 октября 1942 был ранен при выполнении разведзадания в тылу противника.
В июне 1944 года назначен командиром танка во 2-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду... Является одним из советских танковых асов: за время участия в боевых действиях в составе 2-й отдельной гвардейской танковой бригады экипажем И. Дегена уничтожено 12 немецких танков (в том числе 1 «Тигр», 8 «Пантер») и 4 самоходных орудия (в том числе 1 «Фердинанд»), много орудий, пулемётов, миномётов и живой силы противника.
Награждён орденами — Красного знамени, «Отечественная война» 1-й степени, двумя — «Отечественная война» 2-й степени, двумя медалями «За отвагу», "За оборону Киева", "За оборону Кавказа", "За взятие Кенигсберга", знаком "Гвардия", польскими орденами «Virtuti Militari», «Крест Грюнвальда» и Возрождения Польши, медалями.
Перенес ожоги и четыре ранения, в которых ему достались двадцать два (22) осколка и пуль. В результате последнего ранения 21 января 1945 года тяжёлая инвалидность.
Ион Лазаревич был представлен к званию героя Советского Союза. Дважды. И дважды отставлен, как еврей.
После демобилизации из армии решил стать доктором: «видя благородный подвиг врачей, спасающих жизни раненых солдат, я решил тоже стать доктором. И о выборе своей профессии в будущем никогда не сожалел».
http://ru.wikipedia.org/wiki/,_
СОСЕДУ ПО КОЙКЕ.
Удар болванки...
Там...
Когда-то...
И счет разбитым позвонкам
Ведет хирург из медсанбата.
По запахам и по звонкам
Он узнает свою палату.
Жена не пишет.
Что ж, она...
Такой вот муж не многим нужен.
Нашла себе другого мужа.
Она не мать.
Она - жена.
Но знай,
Что есть еще друзья
В мужском содружестве железном.
И значит - раскисать нельзя.
И надо жить
И быть полезным.
Декабрь 1942 г.
ЖАЖДА
Воздух - крутой кипяток.
В глазах огневые круги.
Воды последний глоток
Я отдал сегодня другу.
А друг все равно...
И сейчас
Меня сожаление мучит:
Глотком тем его не спас.
Себе бы оставить лучше.
Но если сожжет меня зной
И пуля меня окровавит,
Товарищ полуживой
Плечо мне свое подставит.
Я выплюнул горькую пыль,
Скребущую горло,
Без влаги,
Я выбросил в душный ковыль
Ненужную флягу.
Август 1942 г
На фронте не сойдешь с ума едва ли,
Не научившись сразу забывать.
Мы из подбитых танков выгребали
Все, что в могилу можно закопать.
Комбриг уперся подбородком в китель.
Я прятал слезы. Хватит. Перестань.
А вечером учил меня водитель,
Как правильно танцуют падеспань.
Лето 1944 г.
Ни плача я не слышал и ни стона.
Над башнями нагробия огня.
За полчаса не стало батальона.
А я все тот же, кем-то сохраненный.
Быть может, лишь до завтрашнего дня.
Июль 1944 г.
Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам еще наступать предстоит.
Декабрь 1944 г.
http://lib.itdevelop.ru/MEMUARY/1939-1945/DEGEN/stihi.txt
Семен Цванг http://stihi.ru/avtor/zugzvang
Похоронка
Маме
Пришла похоронка: "Ваш сын, как герой..."
И ты заливалась слезами...
Назло всем смертям я вернулся домой,
Моя поседевшая мама.
Предчувствуя чудо, рванулась к дверям,
Заслышав шаги среди ночи.
А я, зацелованный, вымолвил: - Мам-м!
В ответ, как молитва: - Сыночек!
И ты повторяла: - Бог все-таки есть!
Три года ждала и молилась.
А город, услышал счастливую весть
И небо над ним засветилось.
1944 г.
http://stihi.ru/2008/04/12/1416
И снова бой
Не спится. Слышу птичьи трели.
Рассвет перед атакой тих.
А бог войны уже нас делит
На убиенных и живых.
Явился ротный полусонный:
- Готовсь! - приказывает нам.
И я, загнав патрон в патронник,
Подсвистываю соловьям.
Пора! Срываем маскировку.
За танком - танк, за взводом - взвод.
Под дикий вой артподготовки
Рванул, ломая судьбы, фронт.
В разрывах боя черти пляшут.
Гудит земля, горит броня.
Держась за танковую башню
Летим на линию огня.
Комбат в крови смертельно бледный.
Убит радист. А кто живой -
Мечтает встретить день победы,
Дожить. Но завтра снова бой.
1944 г.
http://stihi.ru/2008/08/17/1672