С усилием из пригнанной обоймы
Выщёлкиваю пулю-человека.
Курок по-прежнему работает без сбоя:
Лети на волю, в молоко, до века…
На жизнь стоять, так порох не досыпан,
Я в смерти – не его прерогатива.
Иду по жизни с вечным недосыпом,
Бреду за тенью чёрным негативом.
Отстрелян – гильзою душа в отскоке.
Свобода пахнет порохом и гарью.
Не привыкать безмерно одинокой,
Но пробовать свободной, божьей тварью.
Не встану я на зорьке глухариной:
Глядеть и слушать – тела достоянье.
Цветут кровавых капелек рябины
На кочке лысой долгого стоянья.
Ты затоскуешь, ощутив потерю.
Ты затокуешь пустотой, где сердце.
Ушла на волю глупая тетеря,
Провалом воздух – хочешь опереться?
И каруселит русскою рулеткой
Воспоминаний барабан, с прощёлком.
Не знала, нажимая на гашетку,
Что память разорвёт трахею волком.