Июнь сорок первого – май сорок пятого,
Куда вы смотрели, всесильные Боги?
...Иные Христа вспоминали распятого,
Но к церкви закрытыми были дороги.
Прошёлся по судьбам сапог твёрдо – кованый
И рвались фугасы мечтою разбитой.
Исчезли и клеш, и каблук лакированный,
Не слышен, как прежде, мотив Рио Риты.
Надолго ль всё это? Конечно не знали.
С желаньем одним – воевать, наконец,
Ребята бумаги себе выправляли,
Одним из таких вот и был мой отец.
Безусый юнец,он почти не лукавил,
Не ложь и не бравый мальчишеский понт-
Полгода всего к дню рожденья прибавил
И вот он уходит, уходит на фронт.
Контужен, из плена бежит он с рассветом
И пьяный фашист, ствол направив в висок,
Едва не нажал на курок пистолета…
Старушка, что прятала, скажет – сынок.
По краю война провела от беды,
Им будут гордиться и внуки, и дети.
Есть орден заслуженный Красной Звезды
И подвиг опишут потом в Интернете.
…Девятое мая салютом растрогал,
А в Грузию поезд спешил санитарный.
Парнишка с тяжёлым ранением в ногу,
Родительский дом проезжал так нежданно…
Но мимо дорога, а поезд всё мчался,
Не выпало с мамой обняться своею…
Седой военврач, пожалев, догадался
Сто граммов налить пареньку поскорее.
…Но в бой рукопашный, не в пьяную драку,-
Ранения память, контузии след,
И в мирные дни ещё долго – в АТАКУ...
По-прежнему, будет идти до побед.