Шаги, подкованного едкой болью
В экстазе лета, принимающем иных.
Томящий кокон июля может, сдохнет,
А может, вскинет вехи цвета свежей крови.
Суицидальный показатель для остальных.
Гримёрка духоты, кипящего июля
Сверкнёт звёздами лиц, огарками ролей.
Мой персонаж ветошью чувств окован,
И предназначен харкать слюни –
Слова международных ассамблей.
Когда приснится явь сюрреализма,
Её развал в плену зыбких костей.
И подорожник истин верно светит,
Дабы смести с моей дороги кризис,
А может быть фурор левых людей.
Тогда галопом слов нерукотворных
Пробежку в выси даст моя печаль,
Рывком к созвездиям, к цветам,
Хаосом мира злобного порабощённых
Я всю свою возможную любовь отдам.