***
Кручу в руках забытую игрушку,
ищу там нас в калейдоскопе лет.
Как мы нашлись и выпали друг дружке,
один счастливый вытянув билет.
Вот так тогда мозаика сложилась,
пленяя неизбалованный взор.
И сколько б ни пытала жизнь на вшивость,
я помню каждый радужный узор.
Отчаиваюсь, мучаюсь, нищаю,
но, ту игрушку детскую достав,
я наших дней рисунок различаю
сквозь стёклышек магический кристалл.
***
Твой звонок из больницы, ночное тревожное: «Где ты?
Я тебя потерял и никак не могу тут найти...
Я схожу в магазин... в доме нет ничего, даже хлеба...
Я приеду сейчас. Что купить мне тебе по пути?...»
«Что ты, что ты, - тебе отвечаю, - усни, успокойся.
Я приеду сама, не успеет и ночь пролететь.
Отойди от окна, потеплее оденься, укройся...».
И пытаюсь тебя убедить и собой овладеть.
Но звонишь мне опять: «Ну куда же ты делась, пропала?
Здесь закрытая дверь, в нашу комнату мне не попасть...»
Я молюсь, чтобы с глаз пелена твоих чёрная спала,
чтоб ослабила челюсти бездны развёрстая пасть...
Что ты видишь в ночи проникающим гаснущим взором,
что ты слышишь в тиши, недоступное смертным простым?
Засыпаю под утро, прельщаема сонным узором,
видя прежним тебя, быстроногим, живым, молодым...
***
И льнянокудрою, каштановой волной,
его звучаньем - умывался......
О. Мандельштам
Каштановою веткою качая,
шепнёшь, превозмогая немоту,
как жил всегда, во мне души не чая,
протягивая руки в пустоту.
И я живу, у совести в опале,
слезами обливая каждый час.
Так вышло, что в любви мы не совпали -
ты так любил тогда, а я — сейчас.
Услышь меня средь лиственных оваций,
где сквозь времён распавшуюся связь
к тебе мне вечно тщетно прорываться,
каштановой волною умываться,
наивнее и чище становясь.