Годы молодые
Инженеры
"За городом вырос пустыннй
квартал на почве болотной и
низкой"
А.Блок
Где город кончался в оврагах и рвах,
автобуса грязной петлёю,
построен был корпус на прочных столбах
с заборами и проходною.
И вот лишь сбирался мрак ночи светлеть,
и гасли ночные химеры,
туда потянулись над чем-то корпеть
неровной чредой инженеры.
Придут всё обсудят зарплату и спорт,
и вот заступают и к делу:
считают,"марают бумагу" и в спор
вступают пристрастно и смело.
Приходит и время оттиснуть в цехах
фантом,что мечтой их намечен,
венец их исканий потом в коробах
увозят на свалку и в печи.
Когда же удача мелькнёт наконец
беспомощной мышью дотаций,
напишет с три пуда мудрейший хитрец
за умнейшей диссертации.
Вот сделали штуку,идут в ресторан,
и с радостью несоразмерной
гуляют и тостов шипучий фонтан
журчит за столом эфимерный.
И так ковыряют и изо дня в день
туманную твердь инженеры,
и им не привычны забвенье и лень,
и жизни беспечной примеры.
Мой брат незнакомый,пусть мир твой в ином,
и жизнь ты проводишь иначе,
ты их не суди близоруким судом.
не осуждай их тем паче
Пусть жизнь их идёт от угла до угла,
их дни монотонны,унылы,
ведь новая штука их сердцу мила,
фантомы ума тоже милы.
Прости им запальчивость,сухости лёд,
знать доброе слово им вправе.
Да пусть их, дерзает кудрявый народ
к ума озарениям, к славе.
Пускай я издохну,как,загнанный,пёс,
пусть люди меня оболгали,
я знаю,то гений дары мне принёс,
то мне сказки фантомы слагали!
1965 г.
Синтетический век
Потом пахнет наше время,
мы живём,напружив пресс.
Гений русских дум,учёные евреи
принесли и нам культуру и прогресс.
Стал и я ровесник века,
будто с измальства готов,
приручён к машинам цеха,
пробираюсь в джунгли проводов.
Принимаю всю растущую огласку
звуков,волн,сигналов,быстрых масс.
Как с рождения знакомую мне ласку,
ощущаю вычурность пластмасс.
И в лучах мертвящих вспышек плазмы,
сердце как-то странно норовит
увлекать мой пыл напрасный
в мутные течения свои.
Драмы сердца ныне в новом тоне,
проросла в металл дурная кровь.
Под стеклом живёт в доступной форме
напоённая синтетикой любовь.
И когда под вечер зажигают
кабаки свой призрачный неон,
иногда и я в них пропадаю,
терпкой влагой усмирён.
Танцы,пьянка,вой козлиный,
однородность штампа заполняет зал,
наглые и дерзкие мужчины
исполняют модный ритуал.
Женщины распутны и надменны
в аппликациях нарядов, в дыме сигарет,
словно за клялися жрицы непременно
сохранить в себе бесчувственный предмет.
От конвульсий танцев рухнут стены,
вычурные позы,плачут голоса,
через тусклый слой лиловых кремов,
не мигая, смотрят злобные глаза.
Что меня тревожит в суете,в ажуре?
мысль,как попугая в клетке я ловлю.
Час настал,я знаю-в лаковом пурпуре
женщину из колбы очень я люблю.
1966 г.
".....как объевшийся клейстера дог..."
В.Маяковский
Я окинул спокойным взглядом,
всё,что мог и уже не мог,
и цедил из мозга ядом,
как объевшийся клейстера дог.
Слышны были-летели звуки
тех людей,что старались жить,
называя привычные муки
жалким словом любимым быть.
От бульваров,где юная сволочь
пожирала себя сама,
выходила прелестницей голой
с бледной задницею луна.
В подагрическом скрежете кранов,
в остеклённом движении в ширь
собиралось здесь стадо баранов
наливать свой бездонный пузырь.
Там привычка пивного веселья
оседала с набрякших щёк.
В пыльном зале,в потливой зелени
восседали породы бульдог.
Там же где-то, средь пьяных отрыжек,
проклиная ненужные дни,
неудачники падали ниже и ниже,
оставаясь средь гама одни.
Ночь прошла с фонарями и блеском
лимузинов-железных стрекоз.
Вот она- жизнь,пропащая резко,
этот жизненный апофеоз.
1966 г.
Редкий шум полуночных явлений,
красноватые окна,луна.
В свете лампы беззвучные тени
с укоризной глядят на меня.
1966 г.
В.Ю.
Помнишь,друг,ходили мы на танцы
где фонарики льют блёстки бахромой.
Мы любили часто шляться
в домик серо-серо-голубой.
Там гремела музыка вульгарно,
пел заезженный артист.
И вертели бёдрами в угаре
сочетанья очень разных лиц.
Были там сластолюбивые мужчины
и наездницы заезженных коней,
юноши,затянутые в джинсы,
из породы ранних кобелей.
Возрастов различных,нравов
от усталых женщин с дряблостью голов
до порочных девочек,нарядных
первой свежестью лишь сорванных цветов.
В затхлом смраде разбитного зала,
в ожидании радости,любви
незнакомые подруги нас встречали
в тёплые объятия свои.
Что искали мы в беспутных этих толпах!
проституток,разведённых жён!
дурочек любовью плотской полных!
Разум наш был страстью ослеплён.
В том была сомнительная сила,
обещанье жизни,новых встреч.
Не сумели мы с тобой,друг милый,
счастье юности сберечь.
1968 г.
Гимнаст
Пьяный кричит в переулке,
месяц к карнизу примёрз,
снега огромные булки
упали на уличный хвост.
В тихом движении тени,
деревья, стоят замерев,
в белой средь мрака арене
кружит фонарь захмелев.
Всюду стеклянные блёстки
гаснут, сверкнув на лету,
россыпи белой извёстки
слабо зажгли темноту.
Путники так одиноки
в уличном,снежном плену.
Чьи-то длиннейщие ноги
махом взошли на стену.
Быстро взошли и скачками
тенью помчались на верх.
Вот он уселся на раме
страшно разболтанный ферт.
В вихрях ловкач безупречный
с трубы совершает прыжок,
вот он без устали мечет
вниз меловой порошок.
Ноги пошли по карнизу,
пробуя пористый наст,
то пролетит,то повиснет
этот полночный гимнаст.
Редкий феномен явлений,
призраков ночи фантом,
на телефонных трапециях
мастер смертельных сальто.
Пьяный кричит в переулке,
месяц к карнизу примёрз,
слышен протяжный и гулкий
звон опадающих звёзд.
1968 г.
На перронах тех мест,где дачные домики дремлют,
сумрак летнего вечера шумен бывает и сер.
В мареве дальнем призывно синеют
огоньки индустрийных химер.
Там в толпе, среди пьяного,тесного гама
чей-то крик,как надломленный падает жест,
а вверху,в проводах льёт торжественная панорама
свет пространства на головы сонных семейств.
И цветы в ручках бледных младенцев
запахом душным источаются в медленный мозг,
и сребристо струится в этом облачном полотенце
янтарём истекающий воск.
И тогда мысль моя восстаёт широка и бескрайна,
и тревоги с надеждами вьют хоровод,
и видна мне вдали та великая тайна,
что когда-нибудь мир от безумий спасёт.
И мне чудятся грозные звуки,
будто ангелы тихо поют очищения гимн,
и от леса,сквозь мглистых туманов излуки
надвигается рока светящийся нимб.
1969 г.
Ты стремишься собрат незнакомый
к ежедневной заботе своей,
что с утра тебя из дома гонит
в кандалах неприметных цепей.
Осознав их извечную силу,
ты давно уже кажется рад
так шагать до конца,до могилы,
как прилежный и верный солдат.
И с годами в привычном призвании,
разучив неизменный падеж,
ты становишься рьяным в старании
одолеть непреступный рубеж.
Строишь дальные,умные планы,
по крупице слагая успех,
ты почти что доволен в стараньи,
жизнь отмерив шеренгою вех.
Но,cобрат,час приходит нежданный
в катастрофе,в метели,в пургу
ты погибнешь нелепо и странно
со вселенной зажатой в мозгу.
Не ослабнут высокие стены,
не изменятся ритмы работ.
Так твоё в смертной муке мгновенье
не оценит никто,не поймёт.
Потому не цени слишком много
твой, привычкой отмеченный, путь,
в жизни есть и другие дороги,
коль устал так приляг отдохнуть.
1972 г.
Постель земли меняла зубы,
на высоте стоял туман,
Я был в душе больной и грубый,
хотя развязен,но не пьян.
Глотая лёд восточных ветров,
на травы снежные глядел.
И думал я,что в общем спеты
те песни, коих я не пел.
1972 г.
О вере и сострадании
Отгремели закаты,
побурели поля,
фиолетовым платом
принакрылась земля.
А в деревне бедовой
люди сжались в комок,
тем себя приготовив
под ледовый каток.
Ни тепла и ни света,
ни еды- глад и бос.
Только верой согреты,
да на полке Христос.
И пришла,загудела
искро-снежная верть,
и в санях прилетела
косоглазая смерть.
Принеслась,осмотрелась
с усмешкою злой,
на людей замахнулась
железной косой.
Но в тот миг к ним явилась
Богородица Мать,
и покровом накрыла,
что б косой не достать.
А потом унесла их
в даль небес,где живёт благодать,
где приют всех усталых,
что привык лишь страдать.
Где нет страха и боли,
где и смерти конец,
где Христос на престоле
душь бессмертных ловец.
1972 г.
Вера
Свой посох сжимая упрямо,
со скудной сумой за спиной,
идут уж неделю кряду
богомольцы за верой живой.
Их лица суровы и просты,
от ветра и солнца желты,
глаза,словно синие звёзды,
в край дальний устремлены.
Неведомым откровеньем,
их путь благой вестью открыт,
в далёком скиту обретенье-
святая икона мироточит.
Бредут,еле живые в теле,
плывут они быстрой рекой.
И вот,через две недели
дошли до землянки сырой.
К ним вышел молитвенник тихий
в сединах,в хламиде,потом,
они преклонили их тёмные лики,
и он осенил их перстом.
Потом он спустился устало
в землянку,от туда,из темноты
к ним Божия Мать воссияла
неведомой красоты.
Пришедшие в страхе упали,
и чудо прошло и тогда
образ святой они целовали,
а старец им миро подал.
В молитвах со старцем,во "брани"
прожили они здесь два дня,
а утром холодным и ранним
ушли, в сердце чудо храня.
Их путь монотонный,усталый
лежит теперь к хладным местам,
за синевою,за далью
в святой и седой Валаам.
Там тоже сердечная радость,
залечена рана из ран.
Недавно великая святость
открыт восстановленный храм.
А дальше кто знает,кто знает,
так дивны у Бога пути!
то там вера чудом сияет,
то тут восияли кресты.
2001 г.
Я вперил свой взор воспалённый
в туманы манящей судьбы,
и чутко впивался мой ум озарённый
в пространства грядущей молвы.
Я знал-нету жизни предела,
и нет ей конца и преград.
Есть только великое истины дело,
и страшное дело,влекущее в ад.
А также и место огромной трясины
для тех,кто не шёл никуда.
Там грезят в объятьях обманов и тины,
чей взор замутнён навсегда.
Так прост этот выбор,и чист он,
как ясен, божественен он.
Откуда ж в нём столько загадок и мытарств,
и столько сто-славных имён!
И есть в нём великая тайна у Бога,
как узки врата на пути!
Минуют их только неимногие,
велика чреда,каким не пройти.
Я видел....,и в вести не новой
сумел я свой путь отыскать.
Так ясно он зрим в евангельском слове,
и сердцу не нужно мешать.
2001 г.
Пропащая деревня
Холодно,холодно,холодно,
ужас больших перемен,
голодно,голодно,голодно,
гибель больных деревнь.
Кто же ответит за это!
Кто же уймёт эту боль!
В лунном,холодном рассвете
в голову бьёт алкоголь.
В ветхой избе-развалюшке
бабушка стынет свята,
вот и отмаялась нынче старушка,
в небе погасла звезда.
Бедный народ наш безропотный
молча страданье своё перенёс,
тех,кто не выдержал опыта,
тихо на кладбище свёз.
Ну а те люди бестыжие,наглые
в сытом довольстве живут,
русскую кровушку алую
попрежнему до сыта пьют.
Эх,ты Россия кобыла ты шалая,
страшен твой гибельный путь,
мчишься к пределам ты дальним
тебе не дадут отдохнуть.
2001 г.
Гляди,гляди- увидишь дым,
что облаком висит на горизонте.
Потом корабль,он виден золотым,
садится солнце в вещем сонме.
Тогда приподнимися в высь,
и улети в миры иные.
Там наяву увидишь мысль,
как призрак гордый в тишине пустыни.
Не отпускай его,возьми,
и идол из него создай-свободу.
Потом поставь его на пьедестал,взгляни,
и молотом разбей во славу Богу.
2001 г.
Сон золотой
Бывают сны,когда ты видишь даль
и тонкий отклик откровенья,
он так прекрасен,хоть и мал,
что ты трепещишь от виденья.
И мне был сон чудесный,золотой,
весь полный слёз и сожалений.
То был ли Ангел в небе голубой,
иль Дух Святой в златом горении.
Не знаю я,но он шептал:
"Покайся,милый друг,пока ты волен сроку,
и ты увидишь светлый зал,
святых,поющих славу Богу".
"И явится тебе Он сам,
как Солнце,как любовь,как день творенья,
и свет прольётся к небесам,
И Дух Святой объемлет очищеньем."
2001 г.
Бог не приходит к племенам
богатым,сильным и свободным.
Он бережёт лишь чахлы "семена",
живущих в землях недородных.
Он учит их в пустынях жить,
в плену,меж войн и разорений,
а также учит их любить,
и видеть путь в своих видениях.
Но прихотлив и переменчив человека ум.
Он к гибели своей так сладостно стремится,
и любит идолов в канун,
когда Господь к нему с любовью обратится.
Ты научи Россию о,Господь!
Мы целый век в плену и войнах,
и вот теперь к нам новый гость:
разбой,разврат и горько пойло.
2001 г.
Покинутая деревня
В деревне той такая тишь,такая тишь,
гуляет ветер в щелях крыш,ветхих крыш.
Там не услышишь петуха и скрип ведра,
там тишина,там тишина,лишь тишина.
И спутника там всё томит,всё так томит,
ни взгляд, ни слух его ничто не утолит.
Там ни кола и ни двора,и ни двора,
встаёт одна,одна вокруг,кругом трава.
Но ты взгляни,мой друг,вглядись,поверь,
встают там тени у дверей,у всех дверей.
Так от чего ж кругом такая тишь,глухая тишь?
Нога не ступит старика,не пробежит малыш.
Здесь может быть была чума,иль ураган,
иль в дальний путь,в холодный край отправил всех тиран!
Но шепчет ветер "всё не так,совсем не так,
всё было проще и сложней,кто знает как!"
2001 г.
Опустела Россия в этот проклятый век,
видно Бог наш,Мессия не простил старый грех.
Ты прости нас беспутных,безголовых,бездушных прости,
погибает Россия за былые грехи.
2001 г.
Душа бывает по ночам
сольётся с чьим-то чистым звуком,
и предстаёт тогда очам
виденье полное искусством.
Тех вдохновительных высот,
которых в жизни не бывет.
Среди трудов,тревог,забот
душа не видит их, не замечает.
О,этот миг!как сладок он,
в нём столько чувств,порывов,веры!
Вся жизнь встаёт в единый сонм
полёта к небу, в высши сферы.
Так замечтаешься,уснёшь,
а утром голову ломаешь.
Что ж было там?Не вспомнишь,не поймёшь,
но что-то было ж в нём....,но нет,не отгадаешь.
2001 г.
Мы планы строим на песке,
мечтаем,жизни сон лелеем,
но как-то замечаем невзначай,в тоске
-наш путь лежит к другим аллеям,
где жизнь течёт,как страшный сон,
в унынии,бессилии и лени.
Немногие берут разгон,
что б вырваться из той аллеи.
Лишь труд души ведёт из пустоты,
из затхлого и сумрачного места.
Любовь и жажда высоты
нам дарит веру и надежду.
2001 г
Всё в жизни суета и бред,
всё-часть намеченного плана
и полоса грядущих бед,
и счастье жизни полуповиана.
Смирися путник с тем,что есть,
смиряй молитвой дух и тело.
Ты не ропщи о том,что нет,
хвали Христа ,что дал на дело.
И,коль удержишь дух свой строг,
то в предназначенные сроки
с улыбкой встретит тебя Бог
в свои высокие чертоги.
2001 г.
Россия
Что нам Россия-слово медь!
Истрачено,распродано,избито.
Оно нам помогало уцелеть
в боях минувших,давно уж позабытых.
А вот теперь Россия у столба,
в неё плюют враги и отщепенцы,
а мы-безмолвная толпа
глядим на всё в оцепененьи.
2001 г.
Бесится,пьёт блестящая столица,
жизнь эта вся на экранах ТВ,
там в синем тумане знакомые лица:
певцы и певицы,придурки,дурницы,
а также другие т.д. и т.п.
Был вечер и раут доволный,блестящий,
достойным вручали златые призы.
Актёры в забвеньи к потехе сей вящей
им пели хвалу до священной слезы.
Вот всех,кто отмечен весьма одарили,
идут,не спеша, до богатых столов
вкушают и пьют,и поют,как на клире,
в привычной забаве надменных умов.
А рядом,в квартире за шторою желтой
"концы отдавал" известный всем мэтр
с прислугой,женою печальной и томной,
в деньгах,и без всяких молитв,оправданий и вер.
Однако,прислуга жене нашептала,
что надо священника нынче позвать.
Грешил мол болезный,как видно, немало,
так больно и тяжко ему помирать.
Исполнено было,пришёл ветхий отче,
и руки тихонько на лоб возложил.
Он долго молился о жизни без почвы,
без "брани" святой,молитв и светил.
И чудо случилось,затих смертный пленник,
и мутных очей очистился взор.
От тяжких мучений и смертных волнений
избавлен был он,и с этих вот пор
в нём ожила совесть,а с нею и вера,
причастья болящий просил поскорей,
и был исповедан он трудно,и мэтра
Святому причастью сподобил иерей.
И он ещё прожил дней пять или восемь,
смиряясь молитвой,надеясь,что будет прощён.
С улыбкой взглянул он в окошко на чудную осень,
и в дали иные спокойно ушёл.
А в злачных притонах всё пили и ели,
кому-то опять воздавались хвалы,
что ждёт их в конце,знать они не хотели,
не нужны им были и слёзы молитв.
2001 г.
Тщета
Бег человека по земле,
увы,равняется стоянию на месте.
Приходит срок и понимаешь-не сумел
достигнуть цели,дурные вести.
Но даже,если б ты поймал
фортуну за рога богатства,славы,
ты б понял вскоре свой провал,
и этого опять тебе довольно мало.
Поэтому,приятель, не гонись,
теряя силы,жизнь обманет.
Ты лучше Богу помолись
и успокоишься заранье.
2001 г.
"... Девушка пела в церковном хоре..."
А.Блок
В городе старом,великим и вечном
гниль прорастала в неоновом сне,
в сладких пристанищах сытых,беспечных
девы плясали нагие одне.
За выпивкой млели убийцы и воры,
почти позабыв о заплечных делах,
а люди дрожали,забившися в норы,
мечтая о счастье и о деньгах.
Несчастные бомжи,их слабые дети
от холода мёрзли под снежную верть,
а рядом ходила с косой на примете
беззубая,страшная,жуткая смерть.
А некто спешил за пределы родные
в чужую,весёлую,сладкую жизнь,
больную Россию,бездушно отринув отныне,
навеки забыв слезу укоризн.
В час этот томительный,трудный
пред образом дева молилась одна
о том,что когда -то Спаситель пребудет,
и люди очнутся от тяжкого сна.
Молилась и пела о жизни весёлой,
о тихом блаженстве усталых людей,
о том как прекрасны небесные долы,
и чистые сны всех любимых детей.
2001 г.
Нам Бог даёт себя узнать
не прямо,исподволь,случайно,
но мы проходим в жизни снах,
не замечая свет необычайный.
Гляди на верх,шагая по земле,
и вдруг отверзутся врата небесна света,
исчезнут дни в отчаяньи,во зле,
и ты найдёшь на всё ответы.
2001 г.
Гимн православия
Господи наш,лучезарный Спаситель!
Силы нам дай и любви.
Долго Россию терзал искуситель,
строил химеры на нашей крови.
Ты нас простил и подал надежду,
мы зло отвергли и встали с колен.
Дай же отверзть нам сонные вежды,
чтобы идти по пути премен.
Ты помоги избегать нам раздоров,
верой святою сплоти наш народ.
Только тогда мы осилим невзгоды,
только с тобою страна оживёт.
Дай не забыть нам святые заветы,
предков великих, созиждевших Русь,
наших святителей,давших ответы,
как устоять нам от тягостных уз.
Припев
Славься Россия наша святая,
всё притерпевший великий народ.
Господи наш,на тебя уповая,
Родина наша свой путь обретёт.
2001 г.
Муза странствий
За синим,за дальним,за морем,
где ветви сплетают листву,
искал я не радость,не горе,
а светлую детства мечту.
Лелеял я в детстве румяном,
как синяя даль в небе ясном цветёт,
как слон с своим согбенным стадом
вальяжно по джунглям бредёт.
Как змеи, упруго сплетаясь,
добычу неделями ждут,
гориллы могучею дланью
орехи тяжелые мнут.
Как лев,естеством разъярённый,
могуче от гнева ревёт,
а геоцин, лучём озарённый,
вечернюю песню поёт.
О том,что на ужин усталый
дадут мне поджаренный скат,
а рядом,на ветви упрямой,
чего-то кричит мне примат.
Мечты,мои синие птицы!
исчезли под возрастом лет.
Я был там,пролистаны жизни страницы,
но счастия птицы там нет.
2001 г.
Я думал о далях,о высях,о вере,
о тихой молве завороженных нег,
когда отворятся негромкие двери,
и времени кончится тягостный бег.
И тело ожившее,чистое,нежное
опять обретёт молодые черты,
и сердце кольнёт-придёт неизбежное-
уж скоро,промчится мгновение,свершаться мечты.
И явятся двое- небесные силы,
в одеждах прозрачных,как вешняя синь,
и молвят тихонько:лишь веруй,брат милый,
Он любит тебя,готовся.Аминь.
Поднимут в те веси,где счастием дышит
всяк сущее,тебя призовут,
и там всё случится,Его я увижу,
как счастье,как Cолнце,как вечный приют.
2001 г.
.
.
"..Задвину китайскую ширму...."
А.Пушкин
"И дым отечества нам сладок
и приятен."
А.Грибоедов
Купаюсь,резвлюся и нежусь
в ласкающей душу волне.
Закат море пряное режет,
как нож мягкий блин на столе.
Сегодня на счастье-нирвану
я прибыл в такую страну,
где вишни рвут,сидя,с дивана,
швыряют бананы слону,
я здесь проболтаюсь с неделю,
а может быть две или пять.
Какое мне собственно дело!
мне лишь бы себя баловать.
Но нет,видно сердце такое,
что нет ему счастья нигде.
Вот минуло дней только трое,
а так мне не по себе.
Ну что ж,на земле мест не мало,
где радости можно искать.
Поеду-ка лучше в Малагу,
вино их на вкус испытать.
Нет,лучше подамся я в Бирму,
забьюся в глухой монастырь,
[задвину китайскую ширму],
прочту их священный псалтырь.
Но это так трудно,досадно
иероглифом разум пытать!
Нет,нет,туда,где отрадно,
в Венеции праздник опять!
И в этом обидный есть минус-
плыть в лодке с пустой головой,
так всё же куда ж мне деваться?
Ай!Да поеду ка лучше домой.
Как сладко,лежа на диване,
любимую книгу "жевать".
Иль взять самому исстараться
чего-нибудь там пописать.
И вправду болтали поэты,
что странствия душу томят.
а дома столбы,парапеты,
и трубы премило коптят.
2001 г.
Желание
"... и тогда cвои руки "ломая",
и тоскою изранив всю грудь,...."
А.Блок
В грёзах сна я летел чистым телом
к горним высям,к тем синим лесам,
где б душа моя ангелом белым
пела славу святым небесам.
Про ту даль,где душа роковая
свой последний находит исход,
где душой человек, расцветая,
о любви до конца узнаёт.
Где извечною радостью полны,
славу Богу святые поют,
где цветов бесконечные сонмы
век от века цветут и цветут.
Но очнусь,снова сумрак и тени
чередою идут у ворот,
спины согбенны,руки,как плети,
горб на спинах привычкой забот.
Приглядишься к идущим поближе,
лица злобой цепной сплетены.
Кто-то золото грязное лижет,
кто-то плачет,присев у стены.
А иной точит нож свой о камень,
предвкушая разбойный налёт,
Ни один о любви не заплачет,
о Весне и любви не споёт.
[И тогда,свои руки "ломая"
и тоскою изранив всю грудь],
о тебе дорогой вспоминаю,
что сказала "мой милый,забудь".
Не забыть образ ласковый,милый
в тайных узах погибшей души.
Нет на свете не сорванных лилий!
Не бывает и праведной лжи.
2001 г.
Гаризим
В земле той далёкой,таинственной,
где нет холодов,лютых зим,
живёт во долине единственной,
в лесу птенец Гаризим.
И тот,кто с душою бесхитростной
достиг сих пределов святых,
нашёл кто в долине единственной
тот лес,где средь трав золотых
живёт чудо-птица прелестная,
cобой украшая простор,
и ей подпевает вся тварь поднебесная,
даря всему сущему мир и восторг.
Тот будет увенчан не славою,
не золотом склепов глухих,
он радостью, жизнь свою, светлой, немалою
украсит в пределах родных.
Но время прошло и забылася
благая,чудесная весть,
и только в легендах осталося,
что место заветное есть.
Там птица в лесу обретается,
и злато бросает с ветвей,
Гаризим она прозывается,
и нет этой птицы милей.
И едут,и ищут,и рыскают
купец,моряк,пилигрим,
но всё же никак не отыщется
прелестный птенец Гаризим!
2001 г.
Романс
Под гитарный звук интимный,
под призывную волну
вам романс любви невинной
я на счастье пропою.
Знак судьбы необычайной
вы сошли,как ангел в сон,
облик ваш слегка печальный
мной навек запечатлён.
Мы простились,я о встрече
вас молил,увы о,нет!
Вы пожали дивно плечи
и не дали мне ответ.
Обезумев,дни и ночи
я искал вас,был "разбит",
мне и жить не было мочи,
сердце ныло от обид.
Вы явились вдруг нежданно,
и,потупя нежный взор,
мне сказали:"Очень странно
быть одной с недавних пор".
Я воскрес для жизни бурной,
я вам ручки целовал,
и цветок любви пурпурный
в час признания подал.
Вы ответили,смеясь мне,
что для счастья рождены,
что в семейной жизни вянет
чувство страсти и весны.
C той поры я вас не вижу,
к встрече с вами не стремлюсь.
я вас просто ненавижу,
но.....,но о как,о как люблю!
Непременно,непременно
с вами встретиться должны,
ведь любовью в миг бесценный
мы навеки сражены.
2001 г.
Из старины
В этом строе немудрёных
бесконечных нор людских
свил себе я в время оно
свой "шалаш" от зол мирских.
Как умел,так обустроил,
а потом сюда в нору
я безделиц приготовил,
что в ушедшую пору
были миленькой забавой
в жизи медленной,простой,
потому несу со славой
вещь искусную домой.
Как отрадно в дни раздоров
слушать бой стенных часов,
иль рассматривать в сем "соре"
письма старых городов.
"Госпоже","мадемуазели",
"князю",просто"попадье",
или как-то на неделе
взять газету в забытье,
и читать с улыбкой сонной:
"Государь издал указ
ниже перечисленным сословьям
выделить казне в запас...."
И так далее, высоким
штилем полным гулких нот.
Где ж то время дум глубоких
всеобъемлющих забот!
Мне б туда,туда хотелось
в дни спокойного труда,
не мелько б,не вертелась
эта жизнь через года.
2001 г.
Кафка
Сцепленья жизни-непрерывны
во всём,пусть в бакалейной лавке,
иль пыл риторика,его рывки,
но господин унылый Кафка
сумел разъять её цепей куски!
Теперь глядим,что происходит:
приехал в город отпускник,
и он концов сцеплений не находит,
лишь совершает круг, к чему привык.
Но вот восстал,попытки безуспешны,
хотя отчаяны,храбры рывки.
Что ж городскя жизнь!Течёт неспешно,
и тоже совершает параллельные круги.
Всё дело в том,что произвольно
задумал автор усложнить ходов мостки.
Вот от чего так трудно и так больно
возникли дерзкие прыжки.
И потому безумец тот всё пробует другое,
как перепрыгнуть в параллельный круг.
При том живущих в городишке беспокоит
его настойчивый,болезненный потуг.
Увы, есть и ещё момент фривольный:
сцепленья меж кругами всё же есть,
но почему-то недовольный
не может разгадать сей небольшой секрет.
Он быстр привычкою нездешней,
а в городе застой и теснота.
Тебе бы приглядеться,друг сердечный,
и подождать и разузнать,ну да,ну да.
Коль разорвать бегущие мгновенья,
увидишь:город-круг сам полон вихрей и кругов,
что делает картину без сомненья
увы,увы,совсем не для дураков.
Пусть Кафка рассмотрел модель,условность,
в реальной нашей жизни нестыковки есть.
Как часто мы бежим по кругу,невозможность
спрямить наш путь нас принуждает сесть.
2001 г.
Певец
Источник ослабел, певец умолк душой недужен:
"Зачем,зачем я пел,кому мой голос нужен!
В тщете я воспевал Творца святое совершенство,
и лес,и дол привольное блаженство."
"И что ж!Среди людей ничто не изменилось,
как жизн текла их в сумраке страстей,так и течёт уныло."
"Пусть видел я при пении моём их умиление и слёзы,
известно всем,как коротки забвений грёзы."
"Они искали в пении моём одно лишь развлеченье,
а я ведь сердце надрывал в восторге высшего горенья."
"Прошёл один лишь день,и что ж!Они меня забыли,
зачем,зачем я содрогал златые струны лиры!"
Творец невольно услыхал поэта горькое признанье
и в утешение сказал:"Они не вняли и моим суровым порицаньям."
"Не унывай,поэт,крепись и пой с твоею лирой просветлённой".
"Наступит срок,толпа стряхнёт свой сон и за тобой пойдёт воспламенённой".
2001 г.
"Вьются вихри в снежной бури..."
А.Пушкин
[Вьются вихри в снежной бури],
кони бешено несут.
От испуга иль от дури
гривой вздыбленной трясут.
Морды их пугливо дики,
глазом яростно косят.
Слышны в бури дики крики,
вопли буйных бесенят.
А ямщик,безумный малый,
яро бьёт кнутом коней.
-Погоди ж,они устали
средь болот,лесов и пней!-
Но молчит ямщик угрюмый,
не задумал бы чего!
Вот уж вечер синий,лунный,
[ехать,ехать далеко!].
Вдруг толчок, и кони встали,
трудно,бешено дыша.
-Барин милый,мы пропали,
смерть нежданная пришла!-
-Что ты мелишь,глупый малый!
Сам загнал,брат, лошадей.
Ну так что ж,что кони встали,
воздохнут,гони опять коней.-
-Нет,пришла моя погибель,
жизнь моя мне не мила,
здесь,в лесу моя обитель,
ты же ехай без меня.-
Помолчали...,я в тревоге
-ты,брат Бога не гневи!
Что дано тебе от Бога
не бросай,но улови.-
Но молчит, умом стомлённый,
час минул,замёрз слегка,
вдруг он бросил кнут ремённый,
грузно спрыгнул с облучка,
и пропал во мраке ночи,
как за тридевять земель,
долго я мозолили очи,
звал его,мела метель.
Время шло,напрягши спины,
кони тронулись рысцой,
вдруг я слышу глас невинный,
-барин,ты того, постой,
тут вблизи есть полустанок,
где нам можно отдохнуть,
чай испить,и спозаранок
вновь опять пуститься в путь.
-Ах ты мой, заблудший дурень!
Думал я,что ты пропал.-
-Всё в такой бывает бури,
эх мой барин,я взалкал
и припомнил в эту стужу
мать,отца,ушедшую жену,
никому ведь я не нужен!
Эх да что!-смахнул слезу,
тронул медленно поводья,
песнь шальную затянул:
["Во крапиве ль,во болоте ль..."].
Впрочем вскоре я уснул.
2001 г.
Сны гусара
Пора,пора,труба зовёт,
и кони вздыбливают гривы.
Мы совершим сейчас налёт
на вражьи цепи в бешеном надрыве.
Вот на рысях и шашки наголо,
враг близится в дымках разрывов,
и бьётся сердце яростно и зло,
сошлися вразнобой с звериным рыком.
Мы ломим грубо,тяжело,
и пятится усталый враг,слабея,
уж много их и наших полегло,
но мы всё прём,в безумьи стервенея.
Вот дрогнули,бегут назад,
и мы во след в азарте лютом.
...................................................
Звучит отбой,враг подлый рад-
для них спасения минута.
Мы в лагерь потихонечку рысим,
и гоним пленных конской плетью.
Душа горит-в ней дым,
как будто бы прижгло горячей медью.
На бивуаке всё кое-как,костёр,
и тело ноет от ушибов,
там, в небесах-блистающий простор,
внизу могучий храп всех тех,кто живы.
А завтра вылазка опять-
приказ- нам совершить разведку боем,
и гоним мы во снах себя
в безумьи бешеном и с диким воем.
2001 г.
Акакий
Катитcя скудный зимний день,
леса в туманном сонме дремлют,
разверсты небеса в немую бездны сень,
они всё принимают,всё объемлют.
А жизнь,не чувствуя беды,
тихонько землю ковыряет,
и люди в напряжённом забытьи
свой ритуал,как могут, исполняют.
Гуляет по рукам златой кумир,
"кипит" блестящая столица,
и средь толпы один пришелец в мир
всяк божий день в присутствие стремится.
Придёт,возьмёт перо и навострит,
и в писанину пылко углубится.
Его не остановит лень,товарищ оскорбит,
а он лишь только пожурится.
Стыдлив и робок кроха-человек
с стариным именем- Акакий,
так узок для него бегущий век,
а он и рад в своём мирке, судьбы не замечая знаки.
Бессмысленно к нам ходит сущность бытия,
мы к красоте бесчувственной стремимся,
не замечая в человеке чистый взгляд и не любя,
его обнять,прижать к груди стыдимся.
Но вот как раз приспичило ему,
-шинелька шибко износилась.
Что ж, он берёт и ставит на кону
свой нуль,плюс ночь и хлеб,ещё что грезилось и мнилось.
И вот из этого всего-из части жизни и любви
к нему шинелька справная явилась.
В нём всё ожило,в сердце соловьи,
не так ли посещает нас божествеенная милость.
Что ж дальше ждёт беднягу скорбного сего!
чьё счастье уместилось всё лишь в новенькой шинели.
И эту малость отнимает рок,уносит далеко
в бесчинном таинстве метели.
И раздаётся крик неслыханный души,
как будто бы она стремится в бездну.
Проносится невыносимое,-"держи его,держжжжи....!"-
и кажется ещё чуток, и жизнь сама вот-вот и треснет.
Но нет,лишь волны вздыбились и снова штиль,
пропала жизнь,как не бывала.
И кажется:была ль та жизнь,иль может быль?
когда судьба сама себя не понимала!
2001 г.
Из детства
Мороз и хлад,я мал и простодушен,
мне нужен верный поводырь,
моих друзей краснеют уши,
бредём,глядя на Божий мир.
Они ведут меня по тропке,
даря открытья слабому уму,
мои надежды радостны и робки,
хотя ждут предвкушенья на кону.
Вот мы на горке длинной,страшной
стоим,задумавшись слегка,
тут нам командует наш старший,
теперь мы скатимся наверняка.
Восторг,но ожидания неясны,
в ушах свистит весёлая пурга,
удар,полёт,мгновенья страшны,
рот забивает снег,я оглушён слегка.
Ещё,ещё без устали и лени,
восторг привычней и милей.
Вдруг вечер сер,в родные сени
плетёмся мы в блаженном забытье.
О,детство-ранняя награда!
как ранний снег,Весны глоток.
Творенью своему,не требуя отплаты,
нам дарит Бог,так просто,не за что.
1973 г.
Турция
"Там в синеве колышется Босфор,
снуют по водам корабли и лодки...."
C.Есенин
Ямщик кнутом бьёт лошадей,
они,руке знакомой повинуясь,
трусят наровисто среди полей,
со снегом ласково целуясь.
И я в блаженном забытьи
полог накинул на коленки,
сон зыбкий нежит душу мне,а впереди
ни путника,ни деревеньки.
И в этой неге,полусне
припомнил дни,прошедшие чредою,
когда мне счастье грезилось во мгле,
и жизнь казалася другою.
Давно те миновали дни
любви и ласковых улыбок.
Очнулся,ночь,огни
и снег колюч и липок.
Всё ближе,ближе огоньки,
тепло жилья призывно манит.
Над избами колышутся дымки,
и бездна звёздная мне сердце ранит.
Приехали,вошёл в избу-
хозяин у стола хлопочет,
а рядом двое-судят про молву,
что Турция начать войну захочет.
"С Россией воевать ей не в протык",
твердит чиновник по делам заезжий,
он в сюртуке зелёном под кадык.
"Клянусь,в просак поймает нас",
зудит другой,что с плешью.
Хозяин хмурится на то,
что спор их тянется уж целый вечер.
Вот притащил он самовар на стол,
мы пьём,и продолжается их вече.
Клонюсь ко сну,хозяин дал овчину мне,
и я прилёг на лавке возле печки,
и снится снова Турция во сне-
[Константинополь,гортанны речи].
[Там в сиеве колышется Босфор,
снуют по водам корабли и лодки,
и хочется мне там на спор
бутылку выпить с турком водки].
Вот взял бутылку,пригубил,
а турок за рукав мой тянет...
"Вставайте,барин",-кто-то говорил
в моих видениях,в тумане.
Очнулся,в окнах- синева,
в избе-прохлада,самовар дымится,
и снова слышится молва,
что Турция к войне стремится.
2001 г.
Земля
Блистает ночь созвездьями пространства,
Земля кружит в гирляндах огоньков,
как ёлка в Новый Год в звездах убранства
наперекор космических ветров.
И мы -игрушки в судьбах мира
кружимся вместе с ней в злом хороводе лет,
и нам звучит торжественная лира,
и Божество нам дарит истины завет.
2001 г.
Гоголь
Случилось так-был я лет с юных поглощён
поэзией известных беллетристов,
тех первых,чьим огнём
пронзилось сердце многих славянистов.
К ним пережил я сопричастия огонь,
и душу воспитал в высоком стиле,
но больше всех один лишь он,
заворожив,увёл в свою непостижимую обитель.
В его поэзии живёт
такое чистое и чудное начало.
Нежнейшее его перо влечёт
к души печальному причалу.
И там,средь жителей его души,
я нахожу приют и ласку.
Они во-истину мне не чужды
его Хома,Поприщин и Параска.
Во всех их тайна есть,
но он таинственнее-сам, их сотворитель,
хранящего в себе смиренный дух,благую весть,
уединенье высоты и просвещённую Творца обитель.
2001 г.
Мне чудится,я был в той стороне,
где град колышется в тумане,
в той отдалённой старине,
а,может быть,в таинственном обмане.
Хотел бы я уйти от пустяков
и петь про город дивный,странный,
в его извивах улиц,переулков,проводов,
про пряный запах ресторанов,
парящих в сонме огневом,
про деву чудную в шелках тиснёных,
что отстранёно движется за уличным стеклом
среди лакеев,пьяниц забубённых.
Увы,мне не найти такую явь,
всё отлетело прочь и испарилось,
прошло горнило мерзкое, изъяв
всё чистое,что прежде так ценилось.
И мы, прошедшие союзную тюрьму,
забыли мысли светлые и цели.
Нас тянет медленно ко дну,
и мы подняться не сумеем.
Куда не оглянись,лишь подлость и обман,
блаженство радости разврата.
И всё несёт меня туман
к тем берегам,где бродит пёс по улицам лохматый.
2001 г.
Поэты плачут от скорбей,
для них невыносимы сонмы жизни.
Им хочется забыться поскорей
в своих мирах,в души своей отчизне.
И вот тогда,в ночи,жизнь преломив чрез сердца призму,
под их сочувственным пером
из ничего растёт святая высота парения над жизнью,
умело разделив добро со злом.
Но в высоте такой скрывается беда,
она их истощает жизненные силы.
Они вторгаются в запретны берега,
вот отчего им всё в последствии становится не мило.
Поберегись,собрат-поэт,
не уступай души стремительным порывам,
не отдавайся весь в нездешний свет,
и не играй со смертью над обрывом.
2001 г.
Весна
Весна бывает тяжела,
когда сияет солнце маслянисто.
Всё плавится,горит до тла
и день,и снег,и на траве пожухлы листья.
Душа в сей миг полна тревог,
она предчувствует несчастья.
Как-будто бы грядёт злой рок,
грозя нам потрясением напастей.
Тогда не выходи,дождись,
пока стечёт зимы усталое похмелье,
или умчись в деревню,там проспись,
пока весна наполнит подземелья.
А,если уж остался-притерпись,
гляди на блики солнца ты устало,
и вдруг заметишь словно слизь,
то вновь тебя пространство обласкало.
2001 г.
Чу!Крик доносится в дали,
и чаща,вздрогнув,тихо дремлет.
Какой источник породил
сии повторные свирели?
Быть может звук издал лесник,
спустив с сосны колоду улья!
Иль ветер бросил камни на ледник,
в порыве, громко негодуя!
Иль дятел стукнул раз,
два,три ешё, ещё,потом перелетел чутьём понудим.
Не разгадать,мы слышим глас,
а что там было не рассудим.
А вот в власах угрюмый человек
взял микроскоп,прильнул,прищурил,
и мысль великую на век
нам всем, как славный дар, нащупал.
И что ж!Проходит год,другой,ещё,ещё и в срок
иной чудак в очках свой микроскоп настроил,
и показал-его итог
с тем прежним равность не присвоил.
Затеян спор светил наук,
все рядят строго,розно судят.
Не так ли это всё,как в роще странный звук,
что нас к едину мненью не принудит.
2001 г.
Когда восторженное слово
нам дарит счастья малый миг,
его порыв щекочет нёбо
отдохновеньем от обид.
Мы упиваемся мгновеньем,
дарящего забвенье от судьбы,
и эта милость ощущенья
даёт нам силы для борьбы.
Но миг проходит очень скоро,
в свои права вступает реализм,
и снова мы в отчаяньи и скорби,
и подступает жизни мистицизм.
2001 г.
Cор и забавы
Пистолет и трость
Мне нравятся выстрелы меткие,
в них есть потаённая злость,
и что-то от хрупкости ветки,
в тот миг,когда треснула трость.
Об этом напишем в газетах,
мы весть по стране пронесём,
о том,что стреляют в буфетах,
и тростью лупасят при том.
Быть может нам скажут на это-
"Давно уж обглодана кость,
её изжевали газеты,
что стол разбивают о трость!"
Тогда мы ответим сурово,
что прада веками живёт,
и нас не заставят рабкоры
писать про крутой поворот.
И мы, не промедля и метко
укажем,что именно злость
одна не даёт пистолетам
сломать нашу звонкую трость.
2001 г.
Трибуна
Чу,кровь мне хлынула в лицо!
Я на трибуну взгромоздился,
мне дышит в рот огромный слон,
и змей вокруг меня кружится.
Язык, мой-жалкий барабан,
не может выдавить ни звука,
и я стою,потея, словно павиан,
какой позор,какая мука!
Ага!То вы, голубчики мозги,
здесь надо мной так подло пошутили,
ну погодите же,домой вернусь,такой лузги
вам дам и порки,что б шалить вы позабыли.
м,м...ы,мгм,мгмы....вот что-то вырвалось-
мозгов позорный шелест,
да соберитесь же,извилины,что б удалось
хоть малую сорвать из зала прелесть.
А им понравилось,вот как!Пошло,пошло,пошло...
Постой!Попридержите вожжи!
Вы что-с ума сошли!Ужасный запах снизошёл,
как-будто вспенились на батарее дрожжи.
Да что же!Им понравилось,вот как!
и это-уровень толпы,убожество и свинство.
Тьфу,тьфу на вас!на глупость врак
польстилость ваше скудоимство.
И после этого возможно ли!назвать
вот это место,как высокая трибуна!
По мне так лучше обозвать
его поганою,заплёванною урной.
2001 г.
Смешны стихи в седьмой десяток лет!
В них-пыль веков,труха открытий
и страх,упрятанный в жилет,
не изменить судьбы излитий.
Но дело в том-занятий нет, и мы всё лезем на- рожон,
и дух парит в нас также смело,
как движит он поэтом в двадцать лет спокон,
его рукой неопытной и неумелой.
Ну да,поэты-чудаки,
в них дух горит неугасимый.
Смешны ль действительно так старика стихи!?
А может сам смешон старик с пером гусиным!
2001 г.
Зачем дерзать!
Пусть волны отринут вспять,грозно ворча,
а скалы повиснут,угрюмо молча,
с тобой побегуя я,как будто во сне,
меж скал и приливом по зыбкой волне.
Целуясь, в обнимку,почти в забытьи.
Вдруг волны нахлынут у нас на пути!
Взберусь я мгновенно по скалам на брег,
и,весь освежённый, помчуся,как грек,
к тем милым,приветным,родным берегам,
где жил и писал я свой первый роман.
Забьюся я в кресло,накину свой плед,
и тихо усну,как не спал в десять лет.
Но в этом я сне и в этом бреду
я вспомню тебя и нашу беду!
Вскачу я безумный и сброшу свой плед,
помчуся обратно на грозный наш брег,
и брошусь я в волны, и стану кричать,
тебя-мою радость в пучине искать.
Но поиски- тщетны,не вижу тебя,
и зряшна могучая удаль моя.
Как больно,как грустно.К чему моя стать?
Коль тщетны усилья,зачем же искать!
2001 г.
Я пропою
"Паралич спинного мозга,
врёшь,не сдамся пень,мигрень..."
Cаша Чёрный
Уж коль соберусь и возьму балалайку,
я песню исполню контральто,а может быть байку.
О том,что в сарае роятся жуки,
и писают пивом в Клину мужики.
Спою я о речке,о хлебе спою,
про Родину вспомню родную мою,
а также о долларе,лире,рубле,
с особой любовью спою о себе.
Простите,когда ж о деревне зачну,о дерьме,
я знаю-прогоните вы все мине.
Поэтому лучше сопрано высоким мне стать,
и в горы забраться и там распевать
о том,что в сарае роятся жуки,
и писают пивом в Клину мужики.
Постойте,не лучше ль мне басом вам петь
о том,что зыбка под ногой жизни твердь,
что грустны напевы в России больной,
и хочется плакать с невольной тоской,
а также,что слишком тонки провода,
они всё жужжат,что погода-плоха,
что завтра опять повышение цен,
ну в общем нет радости,друг мой,в России.Лишь жадность и лень.
А в общем и частном довольно мне петь
о том,что когда-то придётся истлеть.
Что сны наши -жутки,в них нет лепоты,
и что-то желудки под вечер пусты.
Нет,надо возвысить наш голос над прозой такой,
и мыслью умчаться в даль чудную синей звездой
в равнины пампас,иль в джунгли страны
той самой,о коей мечтали и видели детские сны.
И там прогуляться,бананы поесть,
воспеть ананасы и страшную весть...!
Сегодня,в двенадцать часов пополудня,в сей час
царица Бутана издала последний указ:
"Всех белых схватить в назидание масс,
потом же,нисколько не медля,казнить."-вот те раз!
Опять нам пригрезилось что-то нето,
давайте-ка лучше домой,в родное гнездо.
Там нет нам пока что внезапных угроз,
хотя провода всё жужжат про грядущий,ужасный мороз.
Вот-вот он нагрянет,поглотит тепло,
квартиры замёрзнут и лопнут все трубы назло.
Да что ж за напасть нам!Нет счастья,увы,на земле,
его нет и в мыслях и даже в далёкой молве.
Одно лишь приятно-в сарае роятся жуки,
и писают пивом с чего-то все русские мужики,
и тоже уже верно,что кто-нибудь водки испил,
а рядом иное-банкира наёмник напрочь пригвоздил.
Иль вот например,-уже взят под арест
один миллиардер,давно всем известный подлец.
Вот вам и нежданная радость,зачем унывать,
ведь в жизни есть сладость,её воспевать
нам нужно с невинной улыбкой простой,...
Так,что там о пиве,о водке......постой!
ведь это опять,что роятся жуки,
и писают пивом бесстыдно везде мужики!
Довольно,не нужно колбасить бесцельно одно же и то,
я каюсь,сниму крючкотворства поганое это пальто,
и,слово даю,нигде,никому,никогда,
ни строчки о пиве,о рое и мужиках в проводах.
2001 г.
Сказка
про непослушного мальчика
и злого карлика
Жил-был один маленький мальчик,
любил он игрушки ломать,
совать в нос испачканный пальчик,
а после истошно и злобно орать.
Шли дни,и ему надоело
без толку рвать книжки,орать,
решил он упрямо и смело
сбежать в лес и там погулять.
Он вышел из дома украдкой
от мамы,от бабушки и от отца,
и тропкой неровной и тропкой несладкой
ушёл,не умывши ни рук,ни лица.
Бежит он ухабистой тропкой,
вдруг видит,что справа река,
а слева уныло и робко
берёзы белеют слегка.
Присел на пенёк он устало,
и горестно начал орать,
мальчишке желанье пристало
туда,иль сюда побежать.
но робок так детский умишко,
не может осилить вопрос-
иль к речке податься в при прыжку,
ил кинуться в купы берёз!
Поблизости карлик по лесу бродил,
он был негодяй и злой крокодил.
Когда он услышал истошный тот вопль,
он брови насопил,настроил бинокль,
а уши его,что блин на столе,
не стоит болтать о его бороде,
поскольку ужаснее той бороды
старушечьи только беззубые рты.
На вой моментально злодей прибежал,
и мальчик от страха вопить перестал.
Он пальчиком грязным в носу ковырнул,
и тут же злодея с разбега боднул.
Затем он свой лобик рукой почесал,
и к лесу,расправы боясь, побежал.
Поверженный карлик на травке лежит,
и мальчику пальцем в догонку грозит:
"Беги,глупый отрок,резвися пока,
но знай,что расплата уже недолга,
тебя я поймаю,поможет мне слух,
узнаешь как драться с моих оплеух!"
Его коротышка в лесу изловил,
к себе привязал и в нору потащил,
и бьётся наш мальчик в злодейских руках,
ему не до книжек и пустяках.
ведь дело идёт об ужасной борьбе,
вопить уже поздно,он в страшной беде!
Карлушка мальчишку в нору затащил,
и дверь за собою тот- час затворил.
Тут сразу он взялся мальчишку пугать,
огромной брадою своей щекотать.
Но также:кормить его сладкой и вкусной халвой,
поить очень вкусной, шипучей водой,
конфеты без счёта забрасывать в рот,
зефир и пастилки туда же в живот.
И мальчик стал чахнуть,хиреть и слабеть.
Что делать?что делать?Ужель умереть!
Вдруг щёчки раздулись,и вспучил живот,
сощурились глазки,разверстился рот.
А ножки и ручки брёвнам подстать,
и мальчик не может подняться и встать!
Злодей же доволен-как,славно!удача,какой больше нет.
Себе приготовлю я славный обед.
А мальчик от страха тут начал икать,
и этой икотой злодея пугать.
Полезла из мальчика пеной халва,
за ней тут же сразу пошла пастила,
и столько извЕрг из себя он на пол и скамью,
что мне лучше смолкнуть в лихую минуту сию.
Стихия потока родила тот час же волну,
и там невозможно дышать никому!
Злодей удушённый отринул к стене,-
вскричал:"Ты что натворил,ведь прОдыха нет!"
"О,ужас, кошмар!Он всё испортил атакой своей,
как долго,как долго не ел я упитанных, вкусных детей!"
Он бросился вон из норы той стрелой,
стремился куда- то, бежал и бежал он к прохладе лесной.
А мальчик, страдая, сидел,задыхаясь во мгле,
икал всё и плакал в той жуткой, вонючей норе.
Вдруг мышка юркнула в поганую эту нору,
была то старушка,вошла и заткнула тот-час же ноздрю.
"Какие здесь тучи сгустились и облака!
В такой атмосфере нам даже минута с тобою весьма
дорога. "
"Давай- ка,мой милый,с скамейки слезай поскорей,
ведь скоро, наверно, вернётся мучитель-злодей!"
"Да ты,я гляжу и ручонки не можешь поднять,
ох- ох! Беда, придётся тебя мне самой вынимать."
Старушка скользнула рукой по стене,
и сразу же веер запрыгал в дрожащей руке.
В минуту рассеялся сладкий и душный туман,
и мальчик очнулся от страха и ран.
Тут добрая фея схватила мальчишки ладонь,
и вынесла жертву из узища вон.
Конфету целебную сунула в рот,
Сказала:"Коль слушался б старших,так жил без забот."
И вот щёчки мальчика стали худеть,
и ножки опали,и мальчик,как прежде стал громко реветь.
А фея исчезла-рассыпалась в звёздчатый прах,
тут мальчик вскочил и бросился к дому в слезах.
С тех пор позабыл он дурные дела-
ломать перестал и истошно орать,
и больше не бегал он в кущи дубрав,
ну словом, исправился мальчика нрав.
2001 г.
Всякая всячина
Вопреки законам жизни краткой,
перемен следя пролог с тоской,
я давно ношу в себе украдкой
лет ушедших призрачный покой.
Не смиряясь с ходом изменений,
смене декораций,лиц и чувств,
в мимолётности забвений и видений
я ищу,ищу,...но круг мой пуст.
С детскою привязанностью милой
всё ищу родимое узнать,
но смеётся,проносяся мимо,
новая безчувственная страсть.
Лишь во сне я слышу голос тихий,
голос ласковый, родной,
я далёкий образ вижу-
образ милый, дорогой.
1971 г.
Организм
Старей,старей мой организм,
желтей и сморщивайся кожа.
Есть в этом личный драматизм,
но и лиризм есть в этом тоже.
Рок так предрёк-живу уединён,
и время провожу со вкусом,
ведь по летам от дел освобождён,
и жизнь моя сопряжена с судьбой союзом.
По утру встану,причешусь,
попью чайку с вареньем,
засяду в кресло,развалюсь
и углублюсь в стихосложенье.
Займусь стихом я плотно,с огоньком,
cлетит ко мне Пегас двукрылый,
и мания волшебным сном
меня объемлет нежной силой.
И я,значительно переменясь в себе,
уйду в прелюбопытные стихии-
умчусь то в бой в гусарской удалой гурьбе,
а то на тройке заберусь в леса глухие.
Или иное вдруг изобрету,
оденусь вдруг в мундир я персонажа новый,
мне всё -подвластно,всё хватаю налету
и светлый день и вечер тихий и покойный.
Одно меня печалит-сущий ад,
куда не принесу упорнейших трудов творенья,
мне там,как сговорившися,твердят,-
"нам не нужны,нет,нет,да не нужны стихосложенья".
2001 г.
Лето
В деревне лето-красота,
свобода,поиски забавы,
людей полей святая простота,
и лес,и дол,простор и травы.
Там дышится всегда легко,
и жизнь,как сон,как вздох забвенья,
и аромат цветов,лугов,
и ветерка,как ласка дуновенье.
Мы дети в сумраке лесов,
они нам душу просветляют.
Там каждый нежный лепесток
нас жить зовёт и вдохновляет.
А луг,его простор!
весь полон жизни и гуденья,
он нам немножечко и стол,
и духа свет,и наважденье.
Вот пруд,река,подводный мир!
и здесь- всё жизнь,её броженье.
Вернёшься в горд,там- кумир,
и тусклый мрак,и вырожденье.
1973 г.
Разнообразие меня по далям разным водит-
то в поле я,то в праздничной толпе,
и молодость уходит прочь, уходит,
боль оставляя в жёлтой голове.
Должник людей знакомых многих
вниманием забот и бременем тирад.
От одного к другому носят ноги,
и отдохнуть давно я был бы рад.
Привет одним,другим во здравие
пою торжественный хорал.
Вот и ещё один открыл свои мне раны,
и я их перебинтовал.
Что движет мной в привычке состроданья,
в немыслимом скоплении помех!
Рефлексы жизни и незнанье-
простого слова-человек.
1975 г.
Cамые жаркие дни,
травы седеют до ночи,
в жарких объятьях они
тихо скрипят,нету мочи.
Солнце в зелёную дверь,
страсти ища утоленье,
падает в нежную сень,
лаской сжигает деревья.
Липы от ласки такой,
глупые бабы,-сомлели,
где-то вдали за рекой
дымно болота горели.
1975 г.
Какая тишь!с высокого крыльца,
искрясь,уносится накидка мага.
Деревья в россыпях блестящего венца
никак не сделают решающего шага.
1975 г.
Гибель моя снизошла горьким ядом,
мрачный палач на помосте стоит,
камнем топор свой огромный он ладит,
и за часами безмолвно глядит.
Время немного осталось для жизни,
срок мой отмерен железной рукой.
В зрелище этом- торжественной тризне,
в действии страшном я- главный герой.
Мрачные своды,предметы немые,
гул равнодушья становится зрим,
чаши с водою-свидетели злые
тело омыть и прощай жизни гимн.
1976 г.
Рассвет уже направил иглы
в зрачки людей,зверей и птиц,
крестьяне, к небу вздыбив вилы,
везут навоз-заборист и душист.
1976 г.
Час настал, в томленьи тинном
на деревню пал туман,
желтоглазым арлекином
месяц ясный просиял.
В перламутре,нежной гранью
небо режет самолёт,
лес в серебрянном тумане
тоже медленно плывёт.
В зыбких травах,в чистых струях,
счастье вечное суля,
всё прощая,всё врачуя,
тихо шепчется земля.
1976 г.
Через окна,сквозь серые стёкла,
словно Ангел застыл в образах,
смотрит тень с бледным ликом ребёнка,
с взором старца в недвижных глазах.
1977 г.
Я слушал речи молодых,
их смысл почти не понимая,
задор речей их был убог,но лих,
как-будто высшее в них содержалось знание.
Они не знали страха бытия,
им жизнь казалося доступной.
Её дары им взять хотелось без нытья,
взять просто так легко и равнодушно.
И,головой потупясь,я стоял,
и знал-моя премудрость им не нужна,
и,как ни странно,их младой запал
во мне рождал лишь сожаление и ужас
Как я б хотел,как и они,
смотреть на стрелы жизни прямо,
и проводить свои все дни
в порывах вольных и упрямых.
1977 г.
Я смотрю в невозвратное прошлое,
в столкновения,в лица людей,
в сердце трогаю чувства хорошие
без тяжёлых,забытых затей.
И срывается жалобным криком
мысль-как жизнь нам казалась легка!
что сейчас чуть открытая книга,
раньше было-беспечная мгла.
С робкой девушки тихо спадала
пелена безмятежного сна,
но она всё меня проверяла,
как любовь глубока и сильна.
Я грущу,вспоминая ушедшую радость,
из минувшего прошлого дней.
Раньше чаще нам счастье давалось,
Всё теперь нам даётся сложней.
1967 г.
Здесь всё исчезло,гул и голоса,
лишь под ногами хрусткий лёд,
в такое время иногда
мысль вспышкой яркой обожжёт.
1977 г.
Я уходил,я пропадал
в дела,докучливые споры,
забвенья жизни иногда
считал успехом и опорой.
Теперь я вижу,что терял,
расчётом мелким разум полня,
прочь от меня забот возня,
мир так прекрасен и огромен.
1977 г.
Исчезло всё-ни дальных,ни родных,
жизнь отступила в тень карниза,
в пространствах сине-золотых
ночь падает,как башня Пиза.
Кладбище стынет в темноте,
всё в завитках крестовых линий.
На плитах мраморных везде
синеет лёд и хрупкий иней.
Нет ожиданий и долгов,
кривится месяц-рот сатира,
и только крики петухов
напоминают мне о связях мира.
1977 г.
Я устал от огорчений
и от прочих всяких бед,
мне не нужно наслаждений
очень маленьких побед.
1977 г .
Наш язык богат,как кладезь,
и ещё не мало раз
мы найдём живую радость
в упоеньи сочных фраз
1977 г.
Как мне стряхнуть привычки бремя-
расчётов,мелкой суеты!
Как сохранить мне время
от беспощадности толпы.
От нетерпенья назиданья,
от жадных просьб и злобных слёз,
от разрушения сознанья
в трудах бесцельных,глупых поз.
1977 г.
Нас жизнь клюёт в затылок,как болезнь,
несёт нам призраки,как цели;
мы в их сетях запутались и трудно снесть
уколы времени и жизни канители.
А то теченье понесёт,затащит в рвы,
забьёт нас в жизни щели,
и поведёт нас к пустякам борьбы
за место,деньги,вещи,цели.
А жизнь уходит,льётся,как ручей,
сочится,как весенние капели.
Мы сознаём,что надо биться злей,
но нету сил,и не находим цели.
2001 г.
Когда года бегут быстрей,
когда тоска среди друзей
невольно сердце ядом напоит,
и слёз горячих заблестит
безмолвный прошлому укор.
Когда беспечный разговор,
совсем нелепый милый вздор,
лишь сердце ядом наполняет,
и взор усталый не внимает
привету ясному природы;
когда увидишь,что народы
полуживут в пороке и нужде,
когда не знаешь радости нигде,
когда ушедшего уж не воротишь,
когда всё поздно,всё не хочешь;
и мозг устал,душа истлела,
желанье, воля ослабела,
когда нет сил ни к радости,ни к злу,
не поклоняешься добру;
когда весь мир-лишь шар пустой,
когда с ужасной простотой,
с холодным сердцем мертвеца
свой путь увидишь до конца,
и в похоронной синей мгле
твой прах гниёт в сырой земле...
Тогда неистов и упрям
кричу-хочу,хочу быть пьян!
1968 г.
Ночь юга мантией блестящей
покрыла бурный брег морской,
эфир, цикадами звенящий,
парил,струился над землёй.
На тёплых камнях грелись волны,
пенились белой пеленой,
рождалась грусть,вилися сонмы
под, нам привычною, луной.
В объятьях жаркой,терпкой ночи
жизнь становилася добрей.
Лилось вино из винных бочек-
синоним счастья быстрых дней.
Я в этот мир-блаженства страсти,
вошёл в весельи нелюдим,
в раздумьях тягостных о счастье
вздыхаю-всё-лишь дым.
1977 г.
Больно кричали окраины,
тучи скребут по стерне.
Демоны,лютые демоны
рыщут по русской земле.
Вот- патриарх детски щурится,
рядом волчий таящийся взгляд ,
машут когтями и дурнятся-
демоны в храме стоят.
Вот и народ отвержённый,1)
дурнем уныло стоит.
Пьёт он дерьмо, оживлённый,
долго дерьмо он глядит.
Вот и Москва, погребённая,
грязною свалкой лежит.
Всякая тварь одушевлённая
кормится здесь и шустрит.
Вот старухи поганые,грязные
с юнцами живут напоказ.
Мнения однообразные:
"как мило,приятно,так и нужно сейчас."
А вот страна-богатырь, распятый прилюдно,
тихо лежит,словно труп,
демоны впились повсюду-доступно,
кровушку русскую пьют.
Вот-сатана отвратительный
держит Россию всю враз.
Вид сей весьма поразительный
страшен,кто видел хоть раз.
Смертно кричала окраина,
землю российскую рвут.
Милая,чистая Родина,
так вот тебя и убьют.
2011 г.
Написано человеком,пребывавшим на изличении в
больнице,в состоянии помрачённого сознания.
Числился под именем-Иван Непомнящий2,причём
не знал- кто он,где и как здесь очутился.
Тупо озирался,сбитый с толку и чем-то поражённый.
Cмутно припомнил,что гонялся за танком,бросал
бутылки,опалился,едва уцелел.
Так же смутно помнил,что видел человека на танке,
который махал рукой и о чём-то орал.Одобрял со
всеми.Вроде всё шло нормально,теперь вдруг здесь,
очень был испуган.
Тайно боялся только одного-страшного,непостижимо
огромного,превосходящего всё и вся бесконечно,но
который отступил,позволил каждому делать,что хочется,
даже совсем павшимся и истлевшим. Отступил до времени.
Больной не осознавал,что написанным оскорбил всех.
_________________________________________
1)Богом2)родства.
"Девушка пела в церковном хоре..."
А.Блок
Как хочется жить и томиться
в заблудшей страны берегу,
как хочется Богу молиться
в крещенскую злую пургу.
И в вербного дня воскресенье,
глотая невольно слезу,
всё слушать и слушать священное пенье
в унылом при храме саду.
А после с душой просветлённой
шагать по тропинке домой,
и в комнате уединённой
лампадку зажечь,где аналой.
Прилечь на лежанке тихонько,
где мысли слетятся на голову-аэродром,
и думать,и грезить туманно и тонко
о ком же,о чём же-ну так,ни о чём.
2011 г.
TV
Когда чудовище созрело
в своём бесстыдстве бытия,
оно всех отравить сумело,
свой сумрак в души поселя.
И жизнь померкла на планете,
и стали тусклы Солнце и Луна.
На свет больными появлялись дети,
и вся земля вдруг скорчилась больна.
По вечерам, по улицам столичным
разносится гортанна речь.
Весь город стал чужим,безличным,
и тянется рука из ножен вынуть мечь.
2012-13 гг.
Голубое небо,рыжие поля,
где же ты,голубка, милая моя!
За судьбой тяжёлой,в город тёмный,злой
ты ушла с надеждой,потеряв покой.
Горькая судьбина душу продавать,
кто же теперь будет нам детей рожать!
Вот село родное,но в нём жизни нет,
брошены старухи:"Помирай,привет."
Та же деревенька,тот же шумит лес,
воет дикий ветер по полям окрест.
Родные деревеньки,родные города!
Теперь по ним гуляют туземцев племена.
2012-13 гг.
Призрак
Смотрю я на дол удалённый-
поля, деревеньки, синеется лес,
я лечу с душой примерённой
без надежд и без мыслей,без грез.
Исчезает,дымится родное приволье,
в вышине белый Ангел сидит,
от чего мне так грустно,так больно,
и душа так тревожно болит!
Уж не будет поры этой вешней,
голубых дней,улыбок и встречь.
Как когда-то хотелось той прежней
рассказать про забавную вещь.
То-есть если её потеряю,
жизнь моя улетит в таррары,
с этих пор свои чувства меняю,
на высокого неба дары.
Далеки теперь тайные встречи,
трепет сердца при слове-"прощай",
меня манят лишь дальние реки,
тот далёкий,немыслимый рай.
Расступается даль,светят синие звёзды,
я лечу-тихий призрак во мгле.
Всё минувшее было -лишь глупые позы,
и возможно всё глупо, что хочется мне.
Унеслась даль,исчезли пространства,
я лечу бренный странник в чреде перемен,
надвигаются ужасы тёмного царства,
и вопросы,вопросы, но нету ответов,и Ангел мой нем.
2013 г.
Подобия
Демон
Демон мрачный,могучий,печальный,
с гривой чёрных,как ночи, волос,
опустился на Землю усталый
от Юпитерских недр могучий колосс.
Опустился,улёгся на скалы
в неземной,неизбывной тоске.
Очи мрачно в долине мерцали,
словно ложный маяк на скале.
А под утро лишь синие горы
загорелись в небесной тиши,
вниз спустилась к потоку вскоре
дева чистой и нежной души.
Демон, мрачно смотревший в долину
на тот солнечный край под горой,
вдруг заметил младую грузинку,
тихо дрогнул своею главой.
В тайниках души хладной,остылой
отыскался один уголок,
где давно уже чахло,страдало и ныло
не желанье,не любовь,но росток.
И когда чистый ангел явился,
он подрос,набухая,расцвёл,
и тогда грозный Демон смутился,
удивлённо бровями повёл.
Но та сладкая, чуткая рана
всё томила,щемила и жгла,
и, невольно поддавшись страданью,
он слетел к той тропинке,где шла
молодая грузинка с кувшином
красотою невинной полна.
-Ты постой,ещё спит вся долина,
и узнай,что судьба нас свела.-
Но девица,отпрянув безмолвно,
осторожно назад отошла,
-ты постой,незнакомец суровый,
ты наверно не хочешь мне зла,-
-ведь тебя раньше я не встречала.
Ты откуда с равнины иль с гор?
Да к тому же,я с Синодалом
обручилася с давних пор.-
-Я тот лунный,могучий странник,
что,скитаясь в полуночной мгле,
облетел звёздный мир весь, стогранник,
и поднялся к пурпурной звезде.-
-В её недрах холодных и медных
отыскал груду чудных камней,
и принёс,как подарок глубин тех бесценных
странной этой планете огней.-
-Ты постой,ты не бойся меня,ты послушай:
в нашей встрече есть подлинный смысл,
я искал,облетев мир наружный.
хоть частицу достойных мне сил.-
-Но скитания были напрасны,
не нашёл я средь звёзд и планет
никого,чьим бы духом прекрасным
был бы я поглощён и согрет.-
-И отчаянья боль,мне постыли
всё здесь сущее,всякая весть,
надломили меня,отравили
и тоской истомили вконец.-
-И я проклял всяк сущее в мире,
всё,что создал великий Творец,
всё,что есть на земле и в эфире.
Это был всем надеждам конец.-
-И в тот час полунощных раздумий,
когда я уж не ждал ничего,
в миг рассветный,печальный,подлунный
я увидел тебя,и легко
сердце радостью светлой забилось,
и воскресла надежда,покой.-
-Ты явилась ко мне и забылась
вся тоска,и явилась мечтой
жизнь желаньями тёплыми сладкой,
ту,что долго лелеял и ждал,
а теперь,как цветок,что таился украдкой,
объявился,вдруг видимым стал.-
-Я люблю тебя,чистая дева,
как не любит никто на земле,
ты не бойся меня и не требуй,
чтобы сгинул я в сумраке,в зле.-
-Для тебя усмирю я гордыню,
сердце гордое лаской смирю.-
-Я достану тебе всё отныне:
ткани чудные,камни тебе подарю.-
Так витийствовал Демон влюблённый,
почти веруя в истинность слов,
и внимал Бог взором бездонным,
вдруг прервал-метеор бросил в ров.
Что-то стукнуло гулко в долине,
где-то зычно ишак закричал,
и опомнилась дева невинная,-
-ах пойду я,отец меня ждал.-
-Досвидания,путник безвестный,
и спасибо за добрый привет,-
-Ты сказал о любви в миг чудесный,
о другом жаль,что в памяти нет.-
-Знать глупа я осталась с рожденья,
скорый ум Бог не дал мне,а жаль.-
-Необычны твои все сужденья,
ну прощай,-и,накинув цветастую шаль,
упорхнула к аулу,не зная печали,
Демон долго стоял в забытьи.
Люди громко о чём-то кричали,
но далёк был от их суеты,
от их дел человеческих малых
в тишине своих хладных пространств.
-Ты полюбишь меня,не сбежишь зорью алой
от любви,от подарков,убранств.-
Так сказал и,мечтой увлечённый,
он крылами могуче взмахнул,
полетал над хребтом удалённым,
лёг на скалы и разум замкнул.
Ведь и духам нужны сны забвенья
от страстей их,порывов чудных,
от забав неземных и сомнений,
и недобрых деяний сил тьмы.
Между тем день тянулся проворно,
Солнце жгло,отдавая тепло,
согревало и жизнь добровольно
отдавало всему,что жило.
Вот оно наклонилось к закату,
быстро сумрак долину сглотнул,
и учуял дух сладость прохлады,
и лениво крылами взмахнул.
Полетал над горою устало,
посмотрел на долину во мрак.
-Синодалом его называла!
Что ж посмотрим каков этот враг.-.........
2001г.
Искушения Христа
В пустыне сухой и скалистой,
на грубом обломке земли
Христос молчаливый и мглистый
сидел и мечтал о любви.
Его затаённая нежность,
как влага,струилась из глаз,
и жизни иной неизбежность
сияла пред ним,как алмаз.
Он видел любовь не такую,
какая живёт меж людей,
без ревности,злых поцелуев,
страданий и тяжких цепей.
Любовь та была словом сердца,
подарком сияющих глаз,
такой,от которой согреться
мог всякий,кто в горе сейчас.
А рядом,за выступом острым
насмешлив,небрежен и зол
стоял в одеянье не то,чтобы грозном,
но жуток был дьявол,одевший хитон.
Он долго смотрел на Христоса,
сумел уловить все виденья его
и корчился,мучился от вопроса,
который задать нелегко.
Уж больно был светел сидевший,
душевною силой высок,
он кротостью сердца,смиреньем умевший
дать людям грешившим урок.
И злоба давила и била
в чудовищный дьявола мозг.
-И это тебя окрылило?-
спросил вдруг.Как горный поток,
ударил он с яростью злобной.
-Всё ты!-ответил Христос,
всё ходишь за мною несносный.
-Исчезни, нечистый,твой мерзок вопрос,
в нём только насмешка и злоба.-
-Ответь и уйду.К тому ж ошибаешься,друг,
в вопросе есть умысел,проба.
Взаправду ль ты веришь в минуты докук,
что жизнь расцветёт неизбежно.......-
2001 г.
Как казак беса ловил
(сказка)
На Дону в селе "Клеймённый"
вырос я и возмужал.
Cтал я статен,быстр стремённый
навык наш я перенял,
и,почувствовав стихию
сил,родившихся во мне,
порешил узнать Россию
в дальней,чудной стороне.
Со слезами попрощавшись
с мамкой родной и с отцом,
я умчался,не сдершавшись,
в даль полей,за окоём.
Вот я еду день,неделю,
и въезжаю в тёмный лес,
слез с коня,обмякши телом,
отдохнул среди берез.
А на утро с свежей силой
поскакал чредой дерев.
-Край родной мой,сердцу милый,
песен ласковый напев.-
-На опушке мотылёк
весело порхает,
каждый мавленький цветок
его угощает.-
Конь копытом землю бьёт,
пятится,ярится.
Будь,что будет,что грядёт,
мне ль с судьбой рядиться.
Взял я рысью,тут овраг,
чую враг таится,
вскинул шашку,мне впросак
не к лицу cлучиться.
Враз схватили за узду
двое лихоимцев.
-Врёшь,не дамся я вам тут,
получай гостинцев.
Обошлося,пот с лица,
хлещут в лицо ветки.
Чу!Над ухом свист свинца.
Вот- мгновенья редки!
Эх дорога-благодать!
Поле и пригорки,
меня пулей не достать,
не догнать и в гонке.
В лес заехал сгоряча,
там во мху избушка.
-Ты почто так невзначай!-
вышла вдруг старушка.
Тычет смоляной клюкой,
на весь свет бранится:
"Кто ты есть такой-сякой,
чтоб те подавиться!"
-На тебе-явился вдруг,
словно бес ошпаренный!-
-Погоди ж,совью те круг
к топи дальней, вражиной.-
Так и есть выть зачала,
тянет тяжко и противно,
огнивом волос подожгла,
осветилось место дивно.
-Ходит ветер на юру,
поёт песню шим-буру,
разгорайся уголёк,вейся чёрный мой дымок,
в дальний путь,на долгий срок.
-Cмолкни, бабка!разошлась,
как еврей на торжище,
а не то сверну те в раз
твою скверну рожищу.
-Я те,злыдня, не простак,
не лакей,не купчик.
Две башки смахнул в замах
татей ваших злющих.
-Да неужто ж!Дура я,
дура некудышняя!
Думала-припёрлась тля,
а гляди ж-герой,эх,ошиблась я!
-Не кори меня,прости,
молодец удалый.
Коли хочешь,погости,
или мчись куда попало.-
-Ладно,бабка,коли так,
Я горяч бываю,
но, коль мира просит враг,
сейчас же остываю.-
-Ты мне ,бабка,подскажи,
где сыскать мне счастья?-
-Что ты,милый!Не блажи,
здесь кругом напасти.-
-Едешь вправо-пропадёшь,
слева-бес с отравой,
коли прямо-выйдет то ж,
там колдун ноздрявый.-
Не послушал болтовни,
что ли бес попутал!
Эх,голубчики мои!
Быть мне там,где люто.
Приближаюся к горе,
там шинок и стойло.
Что ж и в этой мне норе
отдохнуть пристойно.
Заморённому коню
дал овса охапку,
сам вошёл,сел на скамью,
чтой-то стало гадко.
Грязь и хлам гляжу кругом,
и горбун хлопочет.
-Что хотите-хлеб с вином
или гуся в почках?-
-Всё достань и вынь,
да ещё горилки.-
-Это вам не магазин,-
говорит с ухмылкой.
Взял его за воротник,
и тряхнул маленько.
Безобразный сразу сник-
обещал скоренько.
Не промедлил,всё принес,
только есть отвратно,
ликом злобен,чёрен весь,
бродит,что козёл кудлатый.
Через силу закусил,
рот очистил водкой.
Да беда,злодей подлил
дрянь погану в стопку.
Замутилось,дым в глазах,
я тащуся к двери,
глядь,а там стоит казак!
Я глазам не верю.
-Помоги,-хриплю,-дружок,
шибко прихватило!-
ухмыляется, сморчок,
и глядит не мило.
-Ты от куда взялся тут?-
говорю,слабея.
-Уж не бес ли-баламут!?-
разъяснил в себе я.
Свет померк,но слышу вдруг,
я,страдалец грешный.
Кто-то входит,-враг иль друг?
Говорит с усмешкой,
-Это что такое тут-
баловство иль пытка!?-
Я хриплю из всех потуг,
-отравил бес шибко.-
Еле разлепил глаза,
вижу-мужичонка,
держит беса за власа,
бьёт во все печёнки.
Отмочалил и связал,
надо мной нагнулся,
-нако,выпей,-cтопку дал,
я слегка прочкнулся.
-Ой спасибо,мужичёк,
вот попал,как в ощип!-
-Не тушуйся,казачок,
будь со мной попроще.-
-И со мной была беда,
всё случилось к ночи:
так же всё-изба,еда
и хозяйка с дочкой.-
-Мать- крива,не пить с лица,
дочка та-розанчик.
Я вошёл,спросил винца,
поднесли стаканчик.-
-Выпил,важно закусил,
на ночь напросился,
идти дальше нету сил,
на топчан свалился.-
-Темень страшная нашла,
нет ни звёзд,ни месяца!
глядь лучину подожгла
мать должно б,не девица.-
-Толко я смежил глаза,
слышу- скрип,крадётся,
это что за чудеса,
кому там неймётся!-
-Подглядел,да это мать!
Ужас,да и только.
Ей шепчу:"Иди ты спать,
мне грешить довольно."-
-Молча ведьма достаёт
пузырёк стеклянный,
и какой-то мазью трёт,
стал,как деревянный.-
- Вон выводит,тишь и гладь,
месяц объявился.
Говорит :"Нагнись,подсядь,
коль угомонился."-
-Гнёт к земле она меня,
как мешок пшеницы.
Я весь в чарах,жути сна,
сил нет отрезвиться.-
-Ухватилась под кадык,
я,как конь в упряжке.
Бьёт коленками под дых,
пятками по ляжкам.-
-Резво так бегу,легко,
тихо поднимаюсь.
Месяц светит далеко,
красота-я маюсь.-
-Хочу сбросить ведьму с плеч,
да она,как кошка.-
-Жизнь моя, что ты за вещь!
Иль всё понарошку?!-
-Чую легче стало мне,
чары что ль ослабли!?-
-Начал двигаться к земле,
ведьмы дёргать "грабли."-
-Приземлились,та-в кусты.
Я:"Постой,погодь-ка."-
-Взял хлыстину,не простил,
пошёл хлестать тётку.-
-Я хлещу,она молчит,
только свирипеет.-
-Вдруг смотрю-в траве лежит
дочь хозяйки,млеет.-
-Огорошенный стою,
что не зная делать.-
Cердце шепчет:"Ой беги,
не прельщайся телом!"-
-Прыть, с испуга удвоясь,
так меня взбодрила,
пробежал вёрст пять "смеясь",
вся душа изныла.-
Тут вмешался я в рассказ,
-не Фома ль ты малый?-
Коль Фома,скажу тотчас,
что там дальше стало.-
Говорит он:"Вот те на!
Ты откуда знаешь?
Я-действительно Хома,
чтой-то ты скрываешь."
-Да зачем же мне скрывать,
друг ты мой,спаситель!-
-Я тебе не стану врать....
я читать любитель.-
-О тебе же,друг,узнал
в сказочке про вия.-
-Гоголь все там описал
жуткие события.-
-Я одно лишь не смекну,
Николай Васильевич
написал,что ты струхнул,
страха не осилил.-
-Cловом, толь "сморгнул" ты зря,
или удавился.....-
-Так брехал он,вот так фря!
Врал,не повинился.-
-Ты постой его пенять,
брось,не заносися!-
-Ведь то-сказка,что с ней взять,
одни сплетни бисьи.-
-На него ты не ропщи,
не было навета.
Ему некто сообщил,
вот он и поведал.-
-Лучше ты мне разъясни:
избежал как гибели,
в церкви той,где ты в ночи
псалмы читал из Библии.-
-Да,пошла теперь молва,
и с него не спросишь.-
-Ну,да бог с ним,что слова!-
-Хуже то,что помнишь.-
-Не забыть мне тех ночей,
там такое было!-
-Это не для всех очей,
хуже крокодила.-
-Ну,так вот,как знаешь ты,
в ночь случалась пляска,
ведьма в храме том кресты
зачернила ваксой.-
-От того святой приют
стал бесовским местом.-
-Круг пришлось мне сделать тут
чисто из протеста.-
-Хоть мой круг был невелик,
но святой молитвой
защищал от жутких лик
всё одно,что бритвой.-
-Только чую-в третий день
всё же ведьма одолеет,
отыскал колун,нашёл я пень,
вдрызг бил,не жалея.-
-Расщепил его,как мог,
вытесал здоровый я колище,
под штанину,между ног
сунул в голенище.-
-Чуть настало время в ночь,
затворили в храме.-
-Подошёл я к гробу,дочь
там лежит с цветами.-
-Дрожь стараясь превозмочь,
вынул кол,слабея,
и что силы хрястнул в дочь,
со страха цепенея.-
Тут такой начался дрязг,
крик такой случился,
что один дремавший дьяк
замертво свалился.-
-Я сперва и сам оглох,
омертвел от страха,
на пол грохнулся,прилёг,
голову прикрыл рубахой.
-Что потом настало там
сказывать не буду.-
-Надо выпить пятьсот грамм,
чтобы влезть в минуту.-
-Видел я огонь в очах,
ведьмы глаз зелёный.-
-Сам ослеп я,был в слезах,
запах жёг тлетворный.-
-Гроб распался на куски,
ведьма стоймя стала,
дверь разверзлась-ни доски
будто не бывала.-
-А потом зачался чад,
ведьма вся истлела.-
-Я взглянул потом,ну ад!-
-Словно грязь,не тело.-
-Ну сбежались казачки,
Басаврюк,отец её явился,
глянул мутно сквозь очки
и не прослезился.-
-В суматохе жути дня
я в бега пустился,
Басаврюк всё на меня
не к добру косился.-
-Вот вся правда лишь одна.-
-Я конечно трусил,
но сойти,знаешь с ума,
это,брат,не в бурсе.-
Всё понятно,милый друг,
как ты отличился,
я б с тех ужастей без мук
лучше б отравился.
Вот давай теперь рядить,
беса как присудим?
Или шашкой "наградить",
иль в мешок засунем,
и утопим в том пруду,
что у леса, справа.
-Не болтай,брат,ерунду!
Где его отрава?-
Поискали и нашли
банку с черепушкой,
-ну,бес глупый,не шали-
выпейка из кружки.-
-Чем меня ты угощал,
сам изволь отведать.-
Чудеса- балбес слакал,
будто не обедал.
Просит дать ему ещё
этой вот отравы,
так и лезет на рожон,
мол в шкафу,направо.
Всё подчистил,не сморгнул,
дышит смрадом жутким,
хоть бы раз злодей икнул,
для него всё шутки.
Плут по виду охмелел,
словно с самогона,
загорланил,заревел,
ну сущая Гаргона!
Путы беса взялись тлеть,
бес вспотел,нагрелся,
и вдруг вспыхнул весь,несть- божья весть!
Подскочил и завертелся.
В печь запрыгнул,загремел,
дым пошёл и копоть.
Сквозь трубу злодей сумел
путь себе протопать.
В отупении стоим,
в злобе холодея.
-Нет,не справился ты с ним,
упустил злодея.-
-Дал свободу ты врагу,
эх,в мешок бы надо!-
-Брось,коль сам был начеку,
сдержал его ухватом.
Оглянулись мы кругом,
что не зная делать.
Только видим- колесом
хлам в избе принялся бегать.
И из хлама поднялись
люди разных лет и званий,
загалдели,обнялись,
нас зажали в излияньи.
-Вот ведь как,-тут молвил я,
-бес людей проклятый мучил!-
-Да,-откликнулся Хома,
-как же жаль,что я не вздрючил
богомерзского чертёнка,подлеца!-
-Крест один ему управа,
чтоб остыть,испить винца
надо нам,помыслив здраво.-
-Выпить с толком,рассудить,-
я кивнул и уже вскоре
мы старались утопить
в бочке винной наши скорби.
Между тем,кто с нами был,
то-есть те,кто странно ожил,
все они старались избы
выйти вон,где день хороший
их улыбками встречал.
Солнце жгло,даря приветы,
и всяк ушедший замечал
позабытые приметы.
Конец