Вот полководец доблестный на даче
Им выращенный нюхает цветок.
Припоминает все свои удачи,
Воспоминаний подлинных поток
Не подпустить пытаясь к мемуарам.
«Скажи-ка, – он мурлычет, – ведь недаром...»
Начальников начальник, полубог.
И вот мечтой он в гуще давних битв,
Опять всесилен и властолюбив.
Ему послушны все тела и души,
И ястребки, и танки, и «Катюши».
Но в плясках смерти, в жутких тех макабрах,
Что вламываются в дом ночной порой,
Мальчишек давних, павших смертью храбрых,
Из мрака выступает хмурый строй.
Он снится, но как будто и не снится,
Глядит под веки, не в глаза – в глазницы,
И слышно: «Скоро встретимся, герой».
И вскоре слава, купленная кровью,
Склоняется героя к изголовью.
И подложив ладошку под щеку,
Он медленно диктует денщику...
Картины – полу-Брейгель, полу-Босх –
Он отгоняет напряженьем воли,
Поскольку, бой любя, не любит боли.
Натужно дышит бывший полубог.
Как тяжело даются мемуары!
И маршал надевает шаровары,
Нащупывает тапочек ногой,
Полуодетый, внутренне нагой,
И падает, подкошен неизвестной
Науке хворью, явно не телесной.