А ты улыбаешься так, что черти танцуют самбу
в каждой жилке потерянных душ
под оркестр семнадцати труб.
Погружаюсь медленно в звук, возвожу неприступную дамбу
для спасенья свободы твоей
от моих назойливых губ.
А ты улыбаешься так, что осколки зеркал отражают
уголочек любимейших уст
вкуса счастья и теплой весны.
Все лединки давнишние, тая, с волшебством вдруг себя обнажают,
превращая безликие лужи
в твои слишком земные черты.
А ты улыбаешься так, что потомки древнейших майя
под оркестр семнадцати труб
отменили б злосчастные дни.
Ты улыбаешься так, будто я совсем неживая
и ложусь к чертям на носилки.
Сохрани и спаси. Сохрани и спаси.