В О С П О М И Н А Н И Я Ж Е Н Ы О Ф И Ц Е Р А
Автор - Ирина Обухова
С чего бы начать свой рассказ-воспоминание....? М-да..., как говорит мой муж: начни с начала! Прошу читающих строго меня не судить, потому что это не литературные упражнения, а все-таки воспоминания о МОЕЙ, отдельно взятой жизни. Возможно что-то упущу, где-то допущу небольшие неточности ,ведь столько лет прошло! За давностью лет что-то может и позабыться. Но некоторые моменты жизни не забудутся никогда! Я постоянно буду дописывать свой рассказ, что-то добавлять в него, редактировать. Но если что-то не получится, то заранее прошу всех - извините .
Хорошо бы начать с какого-нибудь эпиграфа, который бы смог дать определение всей моей жизни.. Таким ,наверное, могло бы стать небольшое стихотворение Константина Ваншенкина, посвященное офицерским женам :
Вас не родственники замуж выдали,
Сами вы судьбу свою выбрали.
Жизнь не райскую и не адскую,
а посредине где-то, солдатскую.
1) До того как...
Сегодня у меня ДАТА : ровно 27 лет назад, 31 марта 1984 года я вышла замуж за сержанта - курсанта 3 курса Ташкентского ВОКУ им. Ленина. Именно с того самого дня я и стала называться КУРСАНТСКОЙ ЖЕНОЙ. Что ни говори, а это звание меня уже обязывало ко многому. Познакомились мы на КПП ТВОКУ, когда я отвозила по работе документы. Оказалось, что мы с ним ходили в один и тот же детский сад, в одну и ту же группу ,а наши родители хорошо знакомы друг с другом. Смешно...! Мне тогда было всего 19 лет, ему- 20. Но даже тогда он казался серьезным мужчиной, надежной опорой. Мне было с ним легко и надежно. Он - курсант, мастер спорта по хоккею на траве, член юношеской сборной Узбекистана по хоккею на траве. Я - студентка Педагогического института, член Бюро Обкома Комсомола Узбекистана. Он всю неделю находился в военном училище, увольнительные по субботам-воскресеньям. Я работала в Военном Комиссариате Узбекской ССР в секретной части, а вечером после работы бежала на занятия в институт. Перед самым Новым 1985-м годом у нас в семье вышло пополнение - родился сын. Это был первый мальчик на всю роту мужа, потому что до этого, почему то у женатых пар родились 10 девочек. По окончанию военного училища мужа распределили служить в ГСВГ. Мне же предстояло сменить статус на более высокий - я стала ЖЕНОЙ ОФИЦЕРА. Тогда был большой выпуск курсантов, которые получили назначение за границу. И вот муж едет один, без меня и сына, потому что мне нужно было еще окончить последний курс и получить диплом. Моя же поездка в Германию откладывалась ровно на 1 год. Благополучно защитив диплом и получив "корочки" о высшем образовании, я получила вызов на выезд в Германию, к месту службы мужа. Потом беготня по ОВИР, заполнение кучи бумаг по оформлению визы, получение загранпаспорта. Наконец виза открыта, и загранпаспорт мне вручен. Билеты Ташкент-Берлин на самолет были благополучно куплены на немецкую авиакомпанию "INTERFLUG". Страшновато, конечно, было уезжать с маленьким ребенком на руках так далеко от мамы, покидать родной до безумия любимый и теплый Ташкент, бросать работу. А что стоило мне одно уговаривание Секретаря Обкома ЦК ЛКСМ Узбекистана отпустить меня к мужу и тем самым вывести меня из состава членов Бюро обкома комсомола! Жирную точку на решении поставили мой новенький загранпаспорт, уже купленные билеты до Берлина и моё какое-то дикое высказывания насчёт "непонимания им момента интернациональной политики нашего государства". Цокнув языком, Секретарь обкома - узбек подписал мое заявление и тем самым выдал "вольную" на выезд, сказав на прощание: "Девчёнка...! Ты не понимаешь, чего ты потеряла сейчас, какое будущее тебя ждало...! "Здесь, в Ташкенте, у меня была довольно обеспеченная и спокойная жизнь : забота мамы, театры, выставки, парки, кино, наличие пропусков и возможности пользования благами в магазинах ВК УЗССР, Штаба ТУРКВО, МВД и ЦК КПСС Узбекистана. В то время спец.обеспечение в этих гос.структурах было что называется "не для простых смертных". Но разве я тогда думала об брошенной мною карьере или об обеспечении в магазинах ЦК ?! Меня и сына ждала новая жизнь, и ждал мой муж. О том, как живут наши военные в ГДР, я знала от офицеров, с которыми вместе работала в ВК УЗССР и в отделе кадров Штаба 40-й Армии ТуркВО. Информация была что называется "из первых рук". Все их советы были взяты мною на заметку, что потом, в Германии мне очень пригодилось и за что я им всем до сих пор благодарна.
2) Дорога к новому дому.
И вот контейнер в Германию выслан, чемоданы собраны, в качестве подарка мужу куплена на восточном базаре ароматная узбекская дыня. Помню слезы мамы, старшей сестры, свекра и свекрови (земля им пухом!), их последние напутствия мне перед заграждением поста пограничного контроля. Я тогда чувствовала досаду от того, что они все плакали, и тихонько успокаивала их, что я не помирать собралась, что я человек уже самостоятельный, и уезжаю ведь не навсегда... Какой то уважительный молоденький узбек-пограничник помог мне с ребенком быстро пройти погран.контроль, затем таможенный, санитарный(даже дыньку разрешили провезти!). И вот я уже на взлетной полосе возле лайнера. Улыбчивая немочка-стюардесса в красивой летной "интерфлюговской "униформе придержала нас с сыном у трапа , пропустив вперед всех пассажиров. Мы вошли в самолет последние и она(стюардесса) разместила нас в 1-м салоне, совсем рядом с выходом, пересадив на другое место моего попутчика и освободив мне для удобства второе кресло рядом. Потом принесла нам 2 пледа, 2 подушки и какую-то упряжку жестами показав, чтобы я закрепила в ней ребенка. Кое-как разобравшись, я надела эту упряжь на малыша и пристегнула свой ремень. Не знаю как сейчас, а тогда в наших пассажирских самолетах таких средств безопасности детям не выдавали. Взлет. Набрали высоту. Насосавшись каши из бутылочки, сын уснул в соседнем кресле. Через четверть часа стюардесса принесла на подносе разноцветные карамельки-"dropps"(чтобы уши не закладывало) и протянула мне какие-то носки из мягкой синтетической ворсовой (типа фланели) красного цвета с надписью"INTERFLUG".Я стала отказываться от них, не понимая, для чего она мне их дает, но она по-русски мягко пояснила мне, что я могу снять свою обувь и надеть эти носки, чтобы ноги отдыхали. В самолете летело немного народа, и все они были немцы (какая-то тур.группа). Они громко переговаривались, смеялись, и ходили по ковровой дорожке прохода салона самолета в этих ярко-красных носках. А что, знаете ли...,- удобно было! Потом обед. Вот тут то и принесли мне немецкий сок, лимонад "Маракуйя" и малюсенькие бутылочки-дупельки с водкой" Кристалл", коньяком и "Кирш-ликёром". Понимая, что я лечу впервые с немецкой авиакомпанией, она сама выложила мне на мой столик по одной бутылочке каждого напитка. Я тихонько спрятала их в сумку, чтобы потом отдать мужу. Кто ж с ребенком на руках пьет? Остальные пассажиры брали дупельки на свой выбор, по одной бутылочке постоянно, в течение всего полета. Немочка-стюардесса постоянно подходила ко мне и спрашивала, не нужно ли мне чего, грела для ребенка бутылочки с кашкой и чаем. Весь полет я была окружена её заботой и вниманием. Это успокаивало. По прилету в Берлин в аэропорте "Шёнефельде" она помогла мне выйти и пройти паспортный и таможенный контроль, получить чемоданы и выйти в зал, где нас ждал мой муж. Как я узнала позже, в авиакомпании "INTERFLUG" было такое правило: если в рейсе есть пассажиры с маленькими детьми, то одна из стюардесс постоянно несет ответственность за благополучие таких пассажиров и обязана оказывать маме с ребенком всяческую помощь вплоть до здания аэропорта.
Сын тогда проспал практически весь полет. Прилет был глубокой ночью, поэтому мы все расположились в здании Берлинского аэропорта и стали дожидаться утра. Помню красивые витрины аэропортовских магазинчиков, огромное количество спиртных напитков с яркими этикетками в витринах (это во время нашего "Сухого Закона"!). Нам предстояло ехать поездами с пересадкой от Берлина до Магдебурга, затем до Хальберштадта, а оттуда уже до Кведлинбурга. От Кведлинбурга до Квармбэка за 20 марок ГДР нас довезло немецкое такси. Мне понравились немецкие автобаны, дороги выложенные брусчаткой, аккуратные поля с фруктовыми деревьями по обочине, милые домики в старом немецком стиле. Конечно же, все было необычно ново и интересно. По дороге муж сказал, что гарнизонные женщины ждут моего приезда, будут много меня разглядывать, обсуждать и шушукаться . Он предупредил, чтобы я была осторожной, не удивлялась и не растерялась сразу."Ага,- думала я про себя,- нашёл растеряшку! Подумаешь,- Германия! Я работала с генералами и полковниками, ко мне в секретку майоры даже допускались редко, а ты хочешь, чтобы я растерялась при виде каких-то женщин...?! Да я сама ещё погляжу на них - что они за птицы!" Но вот наше такси тихо подкатило к воротам Квармбэкского гарнизона. На въездных воротах 1 КПП , как и во всех русских воинских частях, красовались большие красные звезды. Таксист любезно помог нам выйти из такси и вынуть наш багаж. Помню, что его особенно поразила большая узбекская дыня т.к он не знал, что это за фрукт! Мама дорогая, оказывается, и немцы были такие же, как и мы - не всё знали! И это меня удивило и рассмешило тогда. Таксист уехал, а я вдруг увидела, что выскочили из ворот и куда-то мимо побежали несколько солдат с красными повязками на рукавах с надписями "посыльный" и вокруг нас собираются небольшие кучки женщин, по 3-5человек. Они поглядывали на нас с мужем и чем-то тихо шушукались меж собой. " Фу,- подумала я,- дуры что ли? И вправду вышли меня что ль разглядывать? Вот уж, правда - нечего им делать!". Но они мило стали здороваться и улыбаться нам, поздравлять меня с приездом. Я заторопила мужа домой .Но поглядев на его лицо вдруг поняла, что он чем то сильно обеспокоен и ЧТО ЧТО-ТО ИДЕТ НЕ ТАК, ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ... Оказывается часом раньше ,перед самым нашим приездом, в парке боевых машин , где были боксы для танков , в одном из боксов в танке рвались боеприпасы! И этот танк вытягивали из бокса тягачом. Искореженные куски от снарядов разлетались по всему гарнизону, пробили крышу санчасти и офицерского общежития, вышибли несколько стекол в казармах. Счастье, что еще люди при этом событии не пострадали! Потом долго еще собирали по всему гарнизону железные куски от танковых снарядов. Оказалось также , что при этом событии, невероятно быстро невесть откуда к забору гарнизона подъехала оперативная съемочная группа западногерманской телекомпании "АRD-1 kanal". А это уже попахивало международной напряженкой ! Но, полагаю, что им тогда ничего толком снять и не удалось, разве что звуки разрывов нескольких снарядов...? Вот тогда то, став свидетелем этой истории, я и ощутила ТО САМОЕ - МЕЖДУНАРОДНУЮ НАПРЯЖЕННОСТЬ В ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ и ПРОТИВОСТОЯНИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ДЕРЖАВ.
Муж взял наши чемоданы и сумки, и повёл нас с сыном в нашу квартиру. Осваиваться. Дом, где была наша квартира, располагался в старой немецкой 2-х этажной казарме времен Великой Отечественной войны. Прямо напротив нашего дома, в здании напротив, размещались гарнизонная начальная школы для детей семей военнослужащих и Гарнизонный офицерский клуб -ГОК, как его все называли. При ГОКе были прекрасная библиотека и фотосалон.
Итак,- квартира! Собственно это была даже и не квартира, а просто большая отдельная комната на 1 этаже. Войдя в эту квартиру, я немного расстроилась: после маминой 2-х комнатной удобной и уютной квартиры в "сталинских" домах в правительственном районе, в самом центре Ташкента.... и вдруг ТАКОЕ: БЕЗ УДОБСТВ, БЕЗ ЦЕНТРАЛЬНОГО ОТОПЛЕНИЯ, С ПЕЧКОЙ, КОТОРУЮ НАДО БЫЛО ЕЖЕДНЕВНО 2 РАЗА В ДЕНЬ ТОПИТЬ УГЛЕМ (О ТАКОМ Я ТОЛЬКО СЛЫШАЛА ОТ СВОЕЙ БАБУШКИ И ВИДЕЛА В КИНО ! Шок!!! Мама дорогая, ГДЕ ТЫ ?! Но как сказать об этом мужу?! Ведь он так счастлив, что мы с сыном теперь рядом с ним...
3.) Наш дом и гарнизонная жизнь.
Муж, кажется, так и не понял тогда, ЧТО я тогда чувствовала. Он довольный обнял меня и сказал, что надо позавтракать (или пообедать? - не помню...) и сразу пошел показывать мне «мои владения» - кухню (на 4-х хозяек) и нашу двухкомфорочную плитку с духовкой ,которую ему удалось приобрести задешево за 100 марок у какой то уезжавшей по замене в Союз семьи. Электроплитка "Мечта" была старенькая и вся закопченная, её надо было долго еще оттирать и шкрябать чистящими средствами, чтобы они обрела приличный вид. У меня на глаза навернулись слёзы. Я думала тогда : неужели это и есть- ПРЕКРАСНАЯ ГЕРМАНИЯ ? Сказкой она мне тогда совсем не показалась. Скорее это был ПОЛНЫЙ УЖАС! И во всём этом ужасе мне предстояло жить много лет и растить ребенка?! Заплакать не удалось, потому что проснулся сын , расплакался, и я забыв про всё и вся, пулей помчалась его успокаивать. Потом на ум пришли стихи Ваншенкина: "Вас не родственники замуж выдали, сами вы судьбу свою выбрали..." Ну и на кого мне было обижаться, скажите, пожалуйста? На себя что ль? Ну, уж нет! И, таким образом, вопрос сам собой был закрыт. А те стихи мне запомнились на всю мою жизнь.
Пока я успокаивала ребенка, за мужем прибежал посыльный. Муж быстро переоделся в форму, убегая, чмокнул меня в губы и напутствовал: "Ну, ты, солнышко, тут осваивайся пока, а мне на службе надо показаться ненадолго. " Его "ненадолго" затянулось до 23 часов ночи... Когда он пришел, мы уже спали. Таким был мой первый день пребывания в Германии, в военном гарнизоне Квармбэк города Кведлинбурга.
Тогда я еще не знала, что это станет нашим нормальным положением в семье: когда он уходил на службу в свой МСБ к утреннему подъему в 5.30 час. утра мы ЕЩЁ спали, а когда приходил заполночь, мы УЖЕ спали. Правда, заслышав сквозь сон поворот его ключа в замке и тихие шаги у порога, я вскакивала как по тревоге: ведь его надо было покормить, помочь помыться, расспросить, как прошел его день, послушать новости, иногда просто посидеть рядом и смотреть, как он ест горячий борщ с пирожками. Кроме него у нас с сынишкой рядом НИКОГО НЕ БЫЛО. МЫ ЖДАЛИ ЕГО ДОМОЙ В ЛЮБУЮ МИНУТУ ДНЯ И НОЧИ. А мне он заменил тогда и маму, и папу, и сестру, и всех родных и друзей вместе взятых ,всех, оставшихся так далеко в Ташкенте... Начиналась другая жизнь. Даже теперь не смогу сказать, что она была легкой. Потому что самое тяжелое в жизни- это ЖДАТЬ !
В нашей комнате стояла большая печь, сложенная в чисто немецком стиле. Она была обложена изразцовой глазурованной плиткой желтовато-горчичного цвета . Интересно, что особенность таких жароупорных изразцов была такова, что осаждающаяся на нее пыль не тлела и не возгоралась. Печку топили брикетами торфяного угля. Брикеты были маленькие(5 х 10 см) и большие( 5 х 20 см). Горели хорошо, давая много жара. Таскать уголь для комнатной печки надо было самим, ведрами, с угольника, который был в 100 метрах от нашего дома, возле 2-го КПП. Поэтому для угля возле входной двери каждой комнаты стоял обычно ящик из-под снарядов, вмещавший «про запас» от 4 до 6 ведер таких угольных брикетов.
Удобства были рядом: туалет и душ - в конце длинного коридора, вымощенного серой плиткой времён Рейха. Туалетная кабинка на 2 семьи закрывалась на обычный навесной замок. Пользование душем и ванной было по очереди. Для нашей семьи - только по пятницам. Воду грели в огромном синем эмалированном титане. Первую половину дня - стирка, вторую половину дня обычно отводили под купание. А поскольку стирать и мыть ребенка нужно было ежедневно, то нас здорово по этому поводу выручал обычный советский кипятильник и большие цинковые детские ванночки, привезенные из Союза. Но в другие дни постирать, помыть ребенка можно было только у себя в комнате.
До нашего приезда муж как мог, на свой лад, позаботился и обустроил наше жильё: на окнах были натянуты карнизы «струна». На них висела красивая немецкая тюль и белые шторы «в розочку». На стене был прибит яркий, с геометрическим рисунком ковёр «Супер - Ушак» (что за название такое ?До сих пор не знаю.). Пол застилал красивый коричневый цветастый палас-«резина» ( у него тыльная сторона была проклеенная. Проклейка эта была похожа на резину. ). Этот ковёр и палас ещё служат нам верой и правдой до сих пор.
У кого-то из «заменщиков» муж приобрёл мебель по сходной цене: старенький диван , деревянную самодельную кровать, шифоньер, сервант, обеденный и кухонный столы, из казармы принёс три табурета. К нашему приезду был куплен набор кухонной эмалированной посуды. Кастрюля большая суповая, кастрюлька поменьше, сделанная в виде кружки и сковорода- все было эмалированное, с красивым национальным орнаментом. А вот эмалированную сковороду я видела впервые, т.к. в то время в СССР сковороды обычно делали чугунные или просто железные, но никак не эмалированные. На этой же чертовой эмалированной сковородке всё пригорало!
Через месяц-полтора после нашего приезда в Германию, пришел наш контейнер. Без накладок не обошлось: оказалось, что его вскрыли (скорее всего, где-то в Польше) и вытащили оттуда мою новенькую ручную швейную машинку «Подольск» и мою песцовую шапку. Немцы начали разбирательство по факту . А поскольку германская сторона грубо говоря «прохлопала» этот факт при поступлении контейнера на территорию ГДР, то им пришлось выплачивать нам компенсацию. Помню, как в сопровождающем компенсацию письме стояла подпись: «…просим принять наши дружеские извинения. С интернациональным приветом!». Поляки, значит, воровали, а немцам пришлось за свой недосмотр извиняться, да еще и интернациональные приветы нам слать. Все педантично и культурно! Получив контейнер, жизнь наша стала лучше, а квартира уютнее. И я стала понемногу привыкать к новой жизни…
Жилые дома в нашем Квармбэкском гарнизоне делились на благоустроенные ДОСы ( обычные современные панельные пятиэтажки -«хрущевки» с центральным отоплением) и двухэтажные неблагоустроенные (бывшие немецкие солдатские казармы, перестроенные под жилые комнаты с печным отоплением). В ДОСах жили исключительно все офицерские семьи, ну и само собой, весь начальствующий состав. А в неблагоустроенные двухэтажки заселяли семьи молодых лейтенантов и прапорщиков. В таких неблагоустройках даже мансарды были приспособлены под отдельные небольшие комнатки. Как правило «холостяки» не желающие жить в офицерской общаге, своими силами отгораживали кирпичными перегородками себе территорию, вставляли дверь с замком - и комната готова. Сам себе хозяин!
В нашем неблагоустроенном доме жили смешанные семьи: и офицерские и прапорщицкие. Соседки мои оказались такими же молодыми девчонками, как и я. У каждой семьи был маленький ребенок. Девчонки быстро ввели меня в курс гарнизонной жизни, рассказывали о самих немцах, о немецких обычаях, об окрестных деревушках и городках. Первое время они брали меня с собой в Кведлинбург, Тале, Ашерслебен, Хальберштадт, знакомили меня с магазинчиками и их содержимым, учили меня общаться с немцами и экономить немецкие марки ГДР при покупках. Позже, через некоторое время, я также помогала другим молоденьким женам освоиться в гарнизоне. Таким образом, и у нас, жен военных, была своя преемственность. С раннего утра, проводив на службу мужей, пока дети еще спали, мы уже собирались на кухне и готовили завтраки и обеды. Там же обсуждали последние гарнизонные новости, делились рецептами. Иногда просто беззлобно сплетничали, «перемывая косточки» кому-то из жителей нашего городка (да простят они нас за это!). Часам к 11 утра «кухонные посиделки» обычно заканчивались, дети были накормлены, обеды готовы. Наступало время прогулок с детьми. Молодые мамочки вывозили на колясках своих наряженных малышей, прогуливаясь с ними по аллеям городка. Возле каждого дома были устроены песочницы и лавочки. Ребятишки копошились в песочке, а у мам , внимательно наблюдавших за своими чадами начинался второй этап – «лавочные посиделки». На этих лавках учились шить, вышивать, записывались новые рецепты, давались дельные женские советы. О! эти «посиделки» многому меня научили тогда! Это была хорошая школа жизни для молодой женщины. Жены офицеров и прапорщиков, как правило, были все ухоженными, красиво одетыми ( не дай боже показаться на людях неопрятной или безвкусно одетой , без прически и маникюра - пересуд со стороны соседок не оберёшься!).
Обед- святое для всех военных и членов их семей слово! Как говорится: «Война войной, а обед - по расписанию!». К 13.00 часам всех женщин как ветром сдувало - все шли домой встречать и кормить обедом своих мужей. На какой-то час в городке можно было не увидеть ни одной женщины! После обеда мужья возвращались к солдатам. Детей укладывали спать, а пока они спали, мы успевали сбегать в гарнизонные магазины и немецкий «Соnsum» (небольшой деревенский продуктовый магазин), закупить продукты и кому что надо.
Иногда усадив деток по коляскам, я со своей подружкой Оленькой Зенкиной, уходили на прогулку по Panzerschtrasse за гарнизон . Сразу за бетонным забором гарнизона запросто можно было увидеть диких зайцев. Их было огромное множество, и их никто не ловил. Panzerschtrasse вела к полям, на которых росли цветы (рядом было немецкое садоводство). За цветочными полями шли поля засеянные кукурузой, огурцами, горохом. Еще дальше, до самого Вернигероде и озера Ридер , тянулись яблоневые , вишневые и черешневые сады. Кукуруза у немцев нигде не продавалась. Но всем известно как мы, россияне, любим погрызть вареные молоденькие початки кукурузы! Поэтому, когда она вызревала, мы иногда часа в 2-3 ночи шли тайком 2 км. до кукурузных полей. Возвращались обратно на рассвете, с сумками полными волосатых початков и огурцов. Утром дома очищали початки и варили кукурузу в больших кастрюлях или ведрах. Потом был пир живота! Огурцы же консервировались и шли на приготовление зимних салатов. Заготовок на зиму я по старой ташкентской привычке делала всегда много: варенье, джемы и компоты яблочные, сливовые, грушевые, черешневые, вишневые, салаты овощные, маринованные огурчики. Это было хорошим подспорьем к нашему столу и давало большую экономию. Зимой только успевали банки открывать!
Желая подработать, мы, жены военных, в сезон ездили к немцам в составе полеводческих бригад на сбор клубники, яблок, черешни, вишни, капусты. И, однако , нам неплохо удавалось зарабатывать тогда! Немцы приезжали за нами в 6 часов утра на тракторе с прицепом к воротам 1 КПП. Мы шумно усаживались в прицеп и ехали на поля. Возвращались обратно домой часам к 15-16 дня грязные, усталые и довольные заработком, т.к. немцы платили сразу же, наличными. Да и еще к тому же нам разрешалось взять с собой с поля 1 сумку фруктов совершенно бесплатно. Мы с соседками каждая для своей семьи заготавливали на зиму яблоки по 5-8 ящиков, бережно заворачивая каждое яблочко в газетку. Их хватало аж до следующей весны.
Как то мы с Ольгой в июле принесли из сада целое ведро спелой вишни и решили поставить из нее вишнёвую наливочку. Её муж (начальник службы ГСМ полка) Миша принёс нам под это дело с работы 20-литровую бутыль из-под спирта. У меня в кулинарной книге нашёлся рецептик наливочки. Сделали все по рецепту: вишню перебрали, помыли, заложили в бутыль, маленько потолкли вишнёвые ягоды палкой, насыпали сахар, добавили изюму для брожения, залили водой и оставили в темном углу бродить. На горлышко бутыли надели перчатку. Через неделю вишня забродила и перчатка раздулась. А через 2 недели перчатка «сникла». Мы с Ольгой забеспокоились. Мужья успокоили нас, посоветовав добавить в бутыль дрожжей, что мы с ней и сделали. Перчатка вздувалась сразу как по команде! Так мы поступали с ней трижды… В октябре мы отцедили наливку от вишнёвых ягод и поставили её достаиваться до ноябрьских праздников. 7 ноября – большой праздник и к тому же у моего мужа День Рожденья. Под салаты и узбекские манты на стол выставили нашу наливочку. «Уговорили» мы тогда за вечер почти всю 3-х литровую банку. А когда захотели встать из-за стола, то ноги нас не держали-были как ватные. И главное что интересно: голова светлая, не захмелевшая, а ноги не держат! Вот так наливочка у нас вышла!!! Убойная!
Вспоминается много интересных случаев из моей жизни, которые произошли с нами и нашими детьми тогда.
Поскольку наш дом находился прямо напротив МСБ (где служил взводным 1 взв. 1 роты мой муж), то наш 5 летний сын часто бегал к нему в батальон. Очень уж ему нравилось быть рядом с солдатами. Бойцы тоже "развлекались" с нашими малышами по-доброму. Однажды я купила в Кведлинбурге сыну красивый и довольно дорогой джемпер. Сынишка сразу же его напялил на себя и побежал с батальон -показать его отцу и солдатам. Отец посмотрел и тут же отправил его назад домой, чтоб не мешал. Но не тут то было! Ребенок застрял где-то в батальоне с солдатами, надолго... Часа через полтора слышу шум в коридоре. Открываю дверь,- и от ужаса не могу вымолвить ни слова: стоит мой сын, гордый такой, а на его груди, на новом дорогенном джемпере висит штук 30 всяких разных старых солдатских значков, знаков с погон, значки классности, разных степеней ГТО и т.д. И если помните, то все они приворачивались на винты. Новенький джемпер был ВЕСЬ ПРОДЫРЯВЛЕН И ПОХОЖ НА КОЛЬЧУГУ! Сынишка счастливый такой мне говорит: "Мамочка, а у меня МЕДАЛИ!" Я говорю: "Где же,сыночек, тебе столько медалей дали?" Сама думаю: сейчас найду кто из наших солдат навинтил их и задам им трёпку! Сын отвечает: " Мне вся папина рота по одной медальке дала. Наши солдаты не жадные! Они сказали, что я теперь герой!" Рядом стоят человек 5 наших соседских ребятишек и с такой завистью смотрят на его грудь с "наградами", что у меня пропало желание выяснять кто их навешивал... Нельзя же было отнимать счастье у детей. Потом этот джемпер с «медальками» сын давал носить всем соседским детям по-очереди. Так что «героями» побывали все!
Другой случай с "развлекашками" солдат был такой : отпустила сына погулять на часок. Проходит час, два, три, - сына нет. Время обед. Иду его искать во двор. Нигде его нет. Обыскала весь городок, обошла всех соседей, всех его друзей и подружек- НУ НИГДЕ ЕГО НЕТ ! Время уже 5 часов вечера. Ну что, думаю, надо идти в штаб, к нач.штаба Должикову, признаваться, что ребенок пропал (нас, жен, всех инструктировали, что в случае потери ребенка сообщать в штаб, чтобы по тревоге поднимали гарнизон на поиски)! Такое дело- позор семье, выговор мужу и "славы" на весь городок. Ужас!!! Но делать нечего, ребенок ведь потерялся! Иду к штабу, вся в слезах. Навстречу идет сосед ст.прапорщик Толя Коровин и спрашивает: "Ирин, чего плачешь?" Я рассказала, что сынишка пропал... Коровин мне смеется и говорит: "Да не пропал он! Он уже 3-ю роту на танкодроме обкатывает. Вождения у МСБ сегодня, так он на БМП с солдатами катается! " Я бегом на танкодром. Прибежала , увидела сержанта нашего взвода и со слезами спрашиваю: "Где Андрюха мой?" Сержант показывает на броню подъезжающего БМП, а там сидит солдат с моим чумазым Андрюхой на руках... Хватаю его и думаю: дома ремня дам! А он хвалится с горящими глазами: "Мамулечка, я всех солдатиков контролировал, они меня за это катали на БМП!" Повела его домой. Он всю дорогу хвалился,- какие у папы в МСБ хорошие солдатики! И что тоже солдатом будет. Разве солдатам объяснить было, что не нужно бы такого делать было, что опасно? Ребенок ведь маленький! А если б что случиться могло с ним по неосторожности?! Хотя...., солдаты то еще сами - БОЛЬШИЕ ДЕТИ ! Развлекались...
Третий случай, помнится, такой был: перестал мой сынишка кушать. Неделю ничего не ест дома. И чего только я не старалась для него: тортики, пирожки, конфетки, котлетки! НЕ ЕСТ НИЧЕГО !!! Муж на полигоне как полмесяца. Я уже и к гарнизонному педиатру ребенка сводила. Врач ничего понять не может, симптомов болезни нет. Предложила свозить его в госпиталь в Магдебург. Я записалась на машину-санитарку для поездки. Утром садимся с сыном в санитарку, а там старшим едет ст.пр-к Коровин (наш сосед). "Заболела что ли?"- спрашивает. Я отвечаю, что Андрюха ничего не есть вообще. Еду его врачу показать. Толя схватился за живот, смеется и говорит:" И не будет он дома есть у тебя ни хрена! Он ведь с нашими бойцами теперь столуется в солдатской столовке! Знаешь, как перловку наяривает за обе щеки! Посадят бойцы его за свой стол, навалят тарелку каши, нальют компот и говорят ему, что если все съест, то дадут ему автомат свой почистить! Ну, Андрюха и ест, старается, аж по 2 тарелки!". В Магдебург мы конечно уже тогда не поехали. Пришлось просить солдат, чтобы больше не кормили ребенка в солдатской столовке. Кто ж дома будет есть, скушав 2 тарелки перловки в столовой?! Видели бы довольные веселые лица этих "воспитателей"!
И еще один смешной случай: Сижу как-то в гостях у соседки Ольги Поповой ( ее муж служил в Зенитно-ракетном дивизионе ст.прапорщиком).Пьем чай. Дети наши играют во дворе. Вдруг прибегает домой ее 6 летний сын Вовчик и говорит матери:"Мамочка, давай возьмем домой хомячка? Я за ним ухаживать буду, буду его кормить, лечить?" Ольга отвечает категорично: "НЕТ! Нам дома никаких хомячков не надо! Да и где ты его возьмешь, хомячка этого?" Вовчик обрадованно вынимает из-за своей спины руку, в которой держит за хвост ОГРОМНУЮ КРЫСУ ! Крыса была полудохлая (ее солдаты арт.дивизиона поймали на гарнизонной раздаточной кладовой и почти забили сапогами и железными прутами). Мы с Ольгой завизжали и вскочили на стулья. Ольга побелела от страха и кричит сыну: "Немедленно выкинь подальше эту гадость! Это ведь КРЫСА! Посмотри, какой у нее длинный хвост, а у хомячков хвоста нету!" Вовчик деловито так, жалея, погладил свою бедную бездомную полудохлую крысу по голове и сомневаясь говорит: "Да нет..., солдатики сказали мне, что это хомячок. А то, что хвост длинный, солдаты говорили - так это потому что он ПОРОДИСТЫЙ!". Бедную крысу, конечно, выкинули на улицу. Потом мы еще долго подшучивали над Вовчиком и его "породистой" крысой!!!
Так вот и жили в одном гарнизоне :солдаты и наши семьи. Все варились в одном котле. Все были тесно связаны какими то "невидимыми ниточками"...!
Для наших гарнизонных ребятишек был специально построен детский садик. Так что, даже находясь в Германии, наши дети получали нормальное советское воспитание, как и полагалось всем детям в Союзе. Еду в садике не готовили, только кипятили горячий сладкий чай. Поэтому каждая мамаша, уводя утром своего ребенка в дет.сад, снабжала его пластиковой детской корзиночкой, где была еда на завтрак и на обед. Сад работал всего до 15 часов дня. Однажды в нашем русском садике делали ремонт и детей перевели на 3 дня в немецкий сад, который был в немецком секторе Квармбэка. Мой сын пришел в первый день из этого садика домой и вдруг выдал мне по-немецки: " Мути, их бин волен шляфен...!" (т.е. Мамочка, я хочу спать...!). Мы с мужем так рты и раскрыли от неожиданности и глубокого удивления! Пробыл среди немецких детей всего 5 часов и уже заговорил по-немецки...! Детки то оказались - АТОМНЫЕ !
Детей часто было не удержать возле дома, и они бегали тайком в батальоны, где любили посидеть рядом с солдатами на лавках в курилке. Наш Квармбэкский гарнизон был компактным. Дом, где мы жили, стоял в 20 м. от МСБ, солдатская столовая располагалась в 50м., а танкодром (бывшая взлетная полоса "Luftwaffe")- в 150м. Все рядом. Вот наша малышня, бывало, и "увязывалась" то за старшенькими детьми, то за строем солдат. Так каждый гарнизонный ребенок занимался самовоспитанием и познавал мир! Все очень даже нормально. И нафига тут мамы и бабушки, ведь воевать - мужское дело?! Если кто-то в армию пошел в 18 лет, то такие детки военных уже рождались солдатами. Вся их жизнь от рождения - военный гарнизон, постоянные переезды на новое место службы отцов, чемоданы, папины военная форма, солдаты, тревоги, стрельбы, учения. Эти дети уже к 3-4-м годам знали: что такое окоп, полевая карта, зачем нужен курвиметр, и почему нельзя трогать дома отцовский пистолет. Их лучшие игрушки и богатство - отцовская офицерская полевая сумка с компасом, старые солдатские значки, ржавая пулеметная лента, стреляные гильзы, а то и целые патроны (и где только они их находили?!). Предмет особой гордости - посидеть с солдатами в курилке на коленях у усталого бойца прижавшись к его пропахнувшей бензином и смазкой робе ( в доску свой!) или потрогать его "Калаш" ,который был размером с рост пацана -только солдат имеет право трогать НАСТОЯЩЕЕ оружие и это вам не пластмассовый автоматик с трещоткой... Вечером можно было рассказать об этом маме. Но это будет ВЕЧЕРОМ. А мама, отмыв и накормив своё полусонное дитя, ...вздохнув, простит испачканные штаны и рваные коленки.
Особых развлечений в нашем военном городке не было. Был гарнизонный офицерский клуб (ГОК), в котором заседал женсовет, проводились вечера дружбы с немцами, приезжавшими к нам в гарнизон в гости, другие праздничные торжественные мероприятия, танцы, демонстрировались кинофильмы. А еще, на выезде из гарнизона, у нас располагалась «Стекляшка»- офицерское кафе, где по большим праздникам командование части устраивало для членов семей военнослужащих вечера отдыха, с застольем и танцами. Ох, какие же это были незабываемые вечера! Для нас, жен, это всегда было как « торжественным выходом в свет»: лучшие наряды, лучшие украшения, прически, макияж - все продумывалось и готовилось для таких вечеров заранее. Это давало маленькое право поблистать на вечере красотой, чтобы наши мужья могли нами гордиться.
Готовили наши повара в «стекляшке» очень вкусно! Даже из Кведлинбурга приезжали немцы и заказывали нашим поварам в этой столовой на свои корпоративные праздники наши русские блюда: огромные кастрюли борща, пироги, булочки, торты и пельмени.
В немецком секторе Квармбэка работал гаштет. Мы частенько семьями ходили туда посидеть вечерком за кружкой пива и поесть курочку-гриль. План гаштетчик (кельнер) выполнял, наверное, всегда за счет русских. Наши русские не меньше немцев любили там расслабиться и пивко попить. Отдыхали по-русски, с размахом! Официантку, жену гаштетчика, мы звали по-русски - Марина. Страшная была на лицо, как атомная бомба и сухая как вобла! Но крутилась на работе между столиками во время обслуживания как угорь на сковородке. Наши ей все время оставляли "чаевые" до 5 марок. Она очень старалась и русские клиенты её уважали!!! Особенно она не любила, когда русские приходили в гаштет на пиво и приносили с собой вяленую или копченую рыбу, которую привозили из Союза. Тогда бедная Марина с погибшей физиономией приносила пиво, тарелки для рыбной шелухи, а через пару минут тут же приносила таз с водой и полотенце (чтобы можно было руки помыть, чтобы они рыбой не воняли). После того, как все пиво было выпито и догнано водочкой "Кристалл" или ликерчиком, куры-бройлер-гриль были съедены и гулявшие собирались уходить, Марина подлетала, что-то бормоча себе под нос, и с брезгливым презрением собирала пивные кружки, бросая их в таз с водой... Потом таз вместе с кружками несла на задний двор и вместе с грязной водой выплескивала их на помойку.
Солдатский контингент запомнился в моей памяти «отдельной строкой». К сожалению, я плохо помню их, но некоторые все ж запомнились. Никогда и никто из солдат не позволял себе какого либо оскорбления в отношении нас, жен и наших детей. И мы никогда не боялись, что солдаты могут обидеть наших ребятишек. Такое никому даже и в голову не приходило! Скорее было наоборот, что и бойцы иногда присматривали за ними. На нас, женщин, смотрели- улыбались, а с детьми порой развлекались, подшучивали над ними (ведь у каждого дома оставались младшие сестренки, братишки). Идешь, бывало, к раздаточной кладовой, отоварить свои талоны на мясо, а мимо роту или взвод солдат ведут в солдатскую столовую. Так старшина или сержант, решив подшутить, громко скомандует: «Взвод, равнение на лево!». Тут все солдаты как по команде вытянутся в струну, начинают чеканить шаг и смотрят на тебя… И как тут «краской не залиться» от смущения! А солдаты шаг чеканят и у всех на лицах улыбки до ушей! Прикол у них такой был!
Мне кажется, что такое «проживание бок о бок» в гарнизоне солдат и семей военнослужащих для солдат немного морально смягчало их тяжелые будни. Лично мне солдаты много помогали, когда муж неделями пропадал на полигоне или уезжал в командировки. Бойцы помогали мне натаскать угля, приносили во флягах черешню, вишню, яблоки и груши. Желая в свою очередь как-то их отблагодарить, я жарила им картошку. Почему-то жареной картошки им хотелось больше всего! Муж иногда ворчал: «Не балуй мне бойцов!», но сильно против не был. К праздникам мы, жены всегда пекли для солдатиков домашние пироги и торты. Денег им платили совсем мало, а домашняя выпечка радовала их за праздничным столом. Праздник - он для всех должен был быть праздником!
Несколько раз мы по необходимости оставляли нашего сынишку на пару часиков под присмотр бойцов у нас в квартире. Помню, что один был армянин по национальности и звали его по имени-Ара, а другой паренек был татарин из многодетной семьи, из Казани, и мы его звали коротко - «Муха» ( производная от его фамилии Мухаметзянов). Оба были сержантами, оба - большие умницы, порядочные и воспитанные ребята. По этим «необходимым» случаям у нас дома жарились пирожки, котлеты, картошка, вскрывались банки с маринованными огурцами, вареньем и компотом. А мы с мужем спокойно уходили на вечер в офицерское кафе. Такой «нянь в сержантских погонах» был нашему сыну «железным авторитетом». Нам можно было за них и не волноваться даже: нянь сам наестся «от пуза» домашней еды и ребенка накормит, поиграют в войнушку, малого спать уложит вовремя, а сам до нашего прихода смотрит телевизор. Парни были надежные. Спасибо им!
Перед их увольнением в запас, в нашей квартире появлялся дембельский набор: комплект сержантской парадной формы с прицепленными значками, в целлофановом чехле и чемоданчик. В чемоданчик ребята бережно собирали вещи для себя и подарки для родных: немецкие тапочки, прозрачные женские дедероновые халатики, недорогая немецкая косметика, джинсы, джемпера. Иногда я по просьбе солдат нашего взвода ездила в город и покупала по их просьбе немецкие вещи на подарки родным. В город в увольнение солдат отпускали не часто. А увезти в Союз что-то немецкое на память хотелось всем. В Союзе тогда бушевала полным ходом горбачёвская перестройка, был страшный дефицит .На полках ничего не было, кроме морской капусты и черных макарон, которые никто не брал. Дорогие Ара, «Муха» - интересно, где же вы сейчас? Кем стали? Как сложилась ваша жизнь? И так было бы приятно вдруг встретить вас снова...
4) Работа на заводе в г.Тале.
Мои оба деда и отец были фронтовики. Дед Фёдор (отец моей матери) погиб в 1941-м, в первый же месяц после начала войны. Где он похоронен (да и похоронен ли?) – неизвестно. Деду Александру и его сыну (моему отцу) посчастливилось вернуться с фронта живыми. У деда - ни одного ранения за всю войну. Были и такие «везунчики»! У моего отца было несколько тяжелых ранений и одно легкое. С войны он вернулся домой только в 1954 году, из Австрии. Дома, в нашей семье, отец много и часто рассказывал о войне, о немцах, о городах, которые освобождал от фашистов: Кёнигсберге, Будапеште, Вене, о своих боевых друзьях. Иногда меня маленькую папа учил странным тогда для меня немецким словам, счёту. Наверное, уже тогда во мне стал закладываться интерес к Германии. И надо же судьбе было так распорядиться, чтобы я попала туда! Мало того, мне даже пришлось работать на немецком предприятии в паре с пожилым немцем, который воевал против нас, русских. А замшевое пальто мне шил старый одноногий югослав по имени Емельян, тоже бывший немецкий ефрейтор, потерявший ногу под Москвой. Кто б знал или мог предположить, что такое со мной может случиться?!
В конце 1989 года, когда уже прошло известие о предстоящем объединении Восточной и Западной Германий, многие немцы стали уезжать на территорию Западной Германии, к своим родственникам. В восточной Германии сложилось такое положение, что на заводах и фабриках стало не хватать рабочих рук. Тогда их власти обратились к нашему командованию с просьбой: оказать интернациональную помощь - поработать на их предприятиях. Раньше нам под угрозой позорного выдворения с территории ГДР в 24 часа строго запрещалось работать у немцев и даже близко с ними общаться. А тут ТАКОЕ !!! Тогда мы, жены военнослужащих, практически все сидели дома без работы. Гарнизон, дети, кухня, магазины - вот был наш ежедневный удел. Мы подшучивали над собой, что это все же разнообразнее, чем было у немецких женщин гитлеровских времён: киндер, кухен, кирхен ( дети, кухня, церковь). Естественно, что такое предложение мы все восприняли « на ура!». Можно было неплохо подзаработать. Ведь зарплата у наших мужей была совсем небольшая. Иногда нам даже стыдно было говорить и признаваться, сколько получают наши мужья-офицеры, когда немецкие друзья нас спрашивали об этом.
Я попала работать на металлургический завод, который располагался в городе Тале. Завод был не маленький: сталелитейный цех, прокатный цех, цех прессовки и цех ширпотреба,упаковка. Именно туда, в цех по изготовлению ширпотреба я и попала что называется «по блату», благодаря старанию нашего зампотыла, которого в своё время часто выручала в машбюро в штабе полка. На завод мы пришли сперва человек 5. Немцы, как положено по их закону, составили с нами трудовой договор, выдали нам каждому немецкие «Аусвайсы». И должности определили нам - ПОМОЩНИК РАБОЧЕГО ! Работать определили в горячий цех, где изготовляли эмалированную посуду – кастрюли, ведра, кружки, декоративные тарелки. Прикрепили нас каждую к своему наставнику. Работать очень хотелось, но вот беда: а как нам с нашими наставниками общаться то? Ведь немцы ни слова не понимали по-русски, а мы не понимали по-немецки! Контакт устанавливали с помощью улыбки и разговора «на пальцах», методом «тыка». Ткнёт наставник пальцем в машину, которая наносит капельный рисунок на кастрюльку и медленно говорит: «Дас ист зиптропфмашинен». Так вот и учила я немецкий язык методом «тыка». Через пару недель сама уже быстро ориентировалась в словах и могла кое-что понять, о чём мне говорили немцы. Язык жестов стал понемногу отходить. Через 2 недели, когда я вполне хорошо самостоятельно освоила работу на «зиптропфмашине», меня перевели работать к печи горячего обжига. Поставили в пару со старым дедком 72 лет. Звали его Хайнц. Молодые немцы, с которыми я успела подружиться, Хайке и Торстен говорили мне, что этот дед упрямый и вредноватый. Но в процессе работы выяснилось, что дедок вроде бы нормальный. Мы с ним как-то сразу нашли общий язык и работа у нас в паре пошла на удивление быстро и качественно. План мы с моим наставником перевыполнили на 30% ! Дед был доволен, так как к заработку за перевыполнение плана шли неплохие премиальные доплаты. Видимо, вредный дедок был на хорошем счету у начальства цеха, потому что на завтра он объявил бригадиру, что будет работать только со мной. Бригадир молча пожал плечами и отдал меня ему в помощники. Мне 24 года, Хайнцу- 72. Он сразу стал называть меня « майне медхен Ирэна» (моя дочка Ирэна), а я его звала «майне гросс-фатер» (мой дедок). Работа у нас была у конвейера горячей печи, тяжёлая. Обожженная эмаль как бритва часто резала мне пальцы. Мой дед-наставник жалел меня, быстро смазывал порезы перекисью и залеплял их бактерицидным пластырем, и терпеливо объяснял, как нужно держать предметы, чтобы работать быстро и не порезаться. Многому меня научил тогда этот старый немецкий мастер! Обедали мы с ним тоже вместе. У немцев не принято делать «общий» стол, поэтому каждый за общим столом ест только то, что он принёс с собой. Но если тебя угостили, то ты тоже должен в ответ угостить. Поскольку я люблю готовить, и моя пища резко отличалась от его немецких бутербродов, за столом мой дедок внимательно изучал: а что я приготовила сегодня? Я всегда угощала его, а он в ответ угощал меня своей едой. Так он привык пить чай и кушать по-русски, в складчину, за обедом нормальную еду, а не питаться только бутербродами и кофе. Иногда я из уважения к его годам бегала для него за бутербродами и лимонадом в цеховой буфет, а он угощал меня необыкновенно вкусным шоколадом и воздушными пироженными, привезенными из ФРГ и Португалии, где по его словам у него жили родные сестры.
Конечно, работая рядом с Хайнцем, мне пришлось привыкать к немецкому укладу жизни, их обычаям. Русских рядом со мной никого не было (они работали в другом цехе), в цехе горячего обжига посуды русская я была одна. План мы с Хайнцем всегда перевыполняли, держались всегда вместе, чем вызвали у некоторых немецких коллег зависть. Однажды я услышала от совсем молодой немки в свой адрес презрительное шипение и уловила фразочку: «Русиш швайне!». Я по-немецки спросила её: «Ты что, неофашистка?». Она с вызовом ответила: «Да!» и тут же звонко получила от моего дедка оплеуху. Он стал громко кричать на неё и ругаться. Потом на нее накинулись стоявшие рядом немцы. Старые и молодые, они орали, крутили пальцем у виска, плевали на нее. У меня было столько защитников! Эту деваху уволили на следующий день. А может она сама уволилась. Но больше я её никогда не видела в цехе. А немцы стали относиться ко мне с еще большим вниманием и теплотой. Я тогда уже довольно сносно могла объясняться с ними элементарными фразами на немецком. Понимала конечно же далеко не все, но многое. По крайней мере, наш заводской инженер по технике безопасности, который закончил Ленинградский гос.университет, говорил мне, что инструкцию по технике безопасности я поняла совершенно точно и успешно сдала зачёт. А сдавала то я его ( боже мой!), где словами, а где и на пальцах, с помощью «тыка». Но не сбилась нигде в ответах.
Отредактировано Обухова Ирина (2011-04-20 01:38:03)