Отхлынуло. Прощай, дружок, прощай!
Меня подругой новой замещай.
Не поминай, как звали, лишний раз,
когда вода зашторивает глаз.
Прощай, прощай. И пусть моя печаль
неслышная, как шелковая шаль,
скользит, пространство преодолевая
своей бесплотной волей. Отыскав
тебя, моргнёт, спикирует тихонько,
и с нежностью индийского песка
губами кожу тронет у виска.
Ссутулясь у компьютера, зевая,
ты вдруг переведёшь на подоконник
зрачки. Пожмёшь плечом от сквозняка,
прикроешь форточку. И тут, наверняка,
всплывёт лицо в калейдоскопе мозга
понятно-чьё. Но... поздно. Поздно. Поздно.
Растягивать резину ни к чему,
в нытьё и сожаленье опускаться.
Чтоб верной оставаться Одному,
приходится частенько уступать
и жертвовать, и плакать, и смиряться.
Всё - к лучшему. Разучивая па
для плавного целительного танца,
в котором двое выльются в один
горящий перламутр Поднебесной,
в прощании раскланиваюсь с бездной.
Всё - к лучшему.
- Ну, здравствуй, заходи.
Чего б там ни случилось впереди, -
Тебе видней, я вспомнила. Дожди
напаивают землю. Так и Ты,
спасая нас из злого сновиденья,
где тычемся, как жалкие кроты,
среди иллюзий, похоти и денег,
лишаешь нас то почвы, то еды,
чтоб вор раскаялся, чтоб осознал бездельник:
покуда Солнце проявляет тени,
в Твоих руках правления бразды.
23.05.15
to C.M.