мы привыкли считать, что в жизни
мы все разные, каждый — свой
прячет в душах глубинный смысл,
чтобы знать, что пока живой;
выделяться и думать с чувством,
и сжимать до скрипучей рот,
говорить, что «немного грустно»,
и рассказывать про того,
«кто своё подарил мне сердце» —
чтоб потом проливать слезу,
иль рыдать, утыкаясь в кресло,
а рыданья списать на зуб;
чтобы день превращался в вечер
(так романтики больше прёт),
а потом говорить, что легче,
ощущая смертельный лёд;
и смотреть на других, и плакать,
что никак не достигнешь их —
ведь «с талантом родиться надо!»...
и плевать, что в груди болит;
и не слышать, как стонет ветер,
и не видеть — и не смотреть...
и при самом при лунном свете
углубляться в мирскую Сеть.
мы привыкли считать так — правда? —
заставляя себя не сметь
вспоминать, что наступит завтра.
и за завтра наступит смерть.
мы все разные — так и эдак,
но едины мы все пред ней.
после жизни не будет света —
и мы все обратимся в тень.
и за тенью неважно вовсе,
кто убил, кто открыл, кто спас...
вот такой вот нелепый нонсенс.
смерть не любит смотреть на нас,
забирая с собой на вечность,
убивая на «как-нибудь».
мы — похожие безупречно.
мы все разные? нет.
отнюдь.