Тебе обычно в этот предрассветный час не спится,
после дождя в саду поют невидимые птицы,
по комнате струится приглушенный свет
неясным сизым перламутром.
Прохладно и свежо -
ещё не наступило утро…
Она ещё так крепко спит,
отгородившись от упрёков и обид
наивной строгостью сомкнУтых детских губ,
и ты коришь себя, что был вчера так холоден и груб,
всё раздражался на её рассказы без умолку,
на вновь подстриженную как-то слишком модно чёлку…
И вот он, этот локон непослушный, –
на расстоянии дыханья на подушке,
он нежно пахнет кофе и какой-то карамелькой…
Так нестерпимо хочется коснуться кружевной бретельки
и тонкого запястья на прохладном полотне…
Она привычно, как всегда, калачиком лежит во сне,
и в этой крохотной опрятной комнатушке,
где до сих пор в шкафу живут её игрушки,
тебе становится с минутой каждой всё ясней,
что целый мир огромный твой – лишь в ней,
и только с ней ты счастлив в колесе судьбосмешений,
но муки ревностных предательских сомнений
вычёркивают из твоих местоимений
привычное доверчивое «мы»…
А на протянутой ладони жизни - нет отчётливых прямых,
и смех родной всё реже слышится в ночах глухонемых…
Светлеет за окном –
рассвет с покорной неизбежностью сдвигает шторы тьмы.
Медовый невесомый луч стирает со стекла бесследно
рассветных сумерек скользящий абрис бледный.
Озябший за ночь медный флюгер
смиренно, со старательной покорностью прислуги,
скрипит и силится к востоку обратиться
в привычной поутру готовности молиться…
Ты молча смотришь, как дрожат во сне её ресницы…
Свет в комнате меняет цвет
и льётся в окна нежным перламутром.
На подоконник села любопытная синица.
Ты улыбаешься ей…
Наступает утро…
***
фото: Nishe