Нашпигованный гречкой и луком, осётр,
украшал стол любителей дикой рыбалки,
а по долам Вселенной бродил белый гном
и скакал иногда на цветочной скакалке.
Обращая свой лик на Антарес,
дышал,
через раз,
бормоча Альфа, Сириус, Вега
и упав на колени,
на голую твердь
лишь душою шептал:
"Что же будет, Омега?"
С искривлённой спиной появлялся скелет
и рычал, изрыгая лавиной столетья,
а потом хохотал, что дрожал небосвод
образуя по кругу распорки бессмертья.
За столами привычная доза судьбы,
с чаркой водки кривлялась,
с техническим людом,
забегая вперёд,
чтобы жизнь обрести,
удивляясь бегущим по небу этюдам.
Альфы нет,
есть извечная Мера Омеги
возрождённая в недрах земли
для утехи царей,
а снежинки - они же единое,
целое снега,
как и песнь на рассвете
красивых,
лесных глухарей.
Нитью тонкой,
незримой, защитный пунктир
потянулся к планетам
смыкая процессы,
чтобы были живыми
стремленье и смысл
и отпали ненужные в жизни
абсцессы.
Кемерово. 2 июня 2015г