Той Москвы, в какой я родилась и прошло мое детство, уже давно нет. Она сейчас совсем другая, но та навсегда осталась в памяти. Наша семья жила в коммунальной квартире трехэтажного кирпичного доме. Бабушка рассказывала, что когда-то в царские времена на первом этаже была конюшня, а выше жила царская челядь.
Наша семья занимала две комнаты по девять метров. В одной жили мы, а в соседней - брат отца с семьей. Наиболее ярким моментом в воспоминаниях остался длинный коридор с черным монстром на стене справа у входа в квартиру. Он периодически подавал свой пронзительный голос и кого-то незамедлительно требовал. Трогать телефон детям было запрещено строго-настрого. Зато мы могли вдоволь любоваться им, проникаясь магией его непонятной власти. А ещё помню большую белую керамическую грушу в туалете. Она болталась на длинной металлической цепочке, и тоже казалась очень загадочной. Часто билась о стену так громко, что я невольно начинала нервно считать по пальчикам, сколько же у нас соседей.
Школьная жизнь была бурной и захватывающей. Учеба, изостудия в Доме пионеров, всякие конкурсы и общественные обязанности. Но когда вдруг выдавался свободный вечерок, я бежала к своей подружке Верочке.
Сразу вспоминается узелок её пионерского галстука. Он у Верочки всегда был безупречен и дразнил шелковым отливом. Мой почему-то так никогда не блестел.
Верочка жила в двухэтажном деревянном доме по другую сторону улицы. У них там все было по-другому. Шаткое и черное, но такое уютное, тихое и спокойное. Я очень любила ходить к ней в гости, подниматься по деревянной лестнице с певучими ступеньками, которые каждый раз радовали новой мелодией.
А еще у нее была совершенно неземная соседка Таня. Уже почти взрослая девушка, лет на десять старше нас. Она жила со своей строгой и красивой бабушкой, которою мы побаивались и старались при ней вести себя как можно тише.
Вдоволь наболтавшись с подружкой, обсудив все новости и перемерив все наряды, мы на цыпочках выходили из комнаты. Пол предательски поскрипывал, и мы жмурились и затыкали уши, как будто он от этого обязан был меньше скрипеть. Последние несколько шагов к заветной комнате мы делали как можно медленнее и осторожнее и, наконец, останавливались у приотворенной двери. Как по команде, бесшумно сползали по косяку на пол и замирали, оказавшись в сказочной стране волшебных звуков. Изредка заглядывали в щёлочку. Там в узкой комнате расхаживала от окна к двери и обратно очень красивая, стройная, с длинной черной косой соседка Таня. Как говорили взрослые – поэтесса. Именно так, расхаживая по комнате, она и сочиняла свои стихи. Вслух проговаривала и повторяла строки и строфы. У нее был такой чудесный голос, волнующий и обволакивающий, что я иногда даже забывала дышать, наслаждаясь им и стараясь разобрать каждое ее слово, чтобы ничего не пропустить.
Когда я это вспоминаю, начинает щемить сердце и наворачиваются слезы – так дороги мне эти воспоминания из детства. В нем было много прекрасного, беззаботно счастливого, но самое волнующее – вот эти минуты у приотворенной двери, за которой неземной красоты голос нижет и нижет рифмованные строки. Потом, стараясь не расплескать это очарование, я медленно спускалась по певучей лестнице, шла мимо лавочки под вишнями и палисадника с золотыми шарами к себе на третий этаж огромного, неуютного, холодного кирпичного дома и чувствовала, что частица сердца навсегда осталась там – в гостях у Верочки с Таней.
Москва росла и строилась. Жизнь разбросала нас по новым квартирам и районам, терялась детская дружба. "Потерялись" и Верочка с Таней.
Однажды, будучи уже студенткой, возвращаясь из ЦДХ с выставки, я увидела огромный плакат с фотографией Татьяны. Ее невозможно было не узнать. До слез было обидно, что творческий вечер Татьяны Ребровой уже состоялся. Потом иногда я встречала ее стихи в периодике. Каждый раз это был праздник не только чтения, но и памяти. До сих пор храню вырезки из журналов с ее стихами.
Как- то один знакомый поэт, Николай Глот, пригласил меня в гости. Он весь вечер читал мне свои стихи. Я была буквально околдована его мягким голосом, и текстами стихотворений. Особенно запомнилось длинное про поезд. Когда стемнело и мне пора было уходить, а не хотелось, такой чудесный получился вечер, он вдруг спросил: «А хотите я почитаю стихи своей любимой поэтессы?»
И достал "Китежанку" Татьяны Ребровой, её первую книжку.
Это было, как удар молнией. Я на секунду онемела от радостной неожиданности и пробормотала, что тоже ее знаю и люблю … очень давно! Поэт рассмеялся и подарил мне ее сборник. Это было 17 мая 1982г. Я благодарна ему до сих пор за бесценный для меня подарок.
Вот так у меня появилась первая книжечка стихов любимой поэтессы. С тех пор "Китежанка" всегда со мной рядом и многие стихи я знаю наизусть.
Прошло много лет. Как-то так вышло, что и я стала понемногу сочинять. Однажды сидя за компьютером, набрала в поисковике имя Татьяны Ребровой - уже не в первый раз - и вдруг наткнулась на ее страницу на Стихи. ру.
А потом, спасибо добрым людям и интернету, я приобрела другие ее книги. Их я часто перелистываю перед сном, и каждый раз слышу шаги по комнате в том старом деревянном доме с певучей лестницей. Слышу медовый голос из детства, голос моей - не побоюсь этого слова - Богини. На всю жизнь она осталась для меня идеалом творчества и женской красоты.
Пушкин родился шестого, а Вы, Татьяна, – седьмого. Спасибо той звезде, что подарила Вам талант, а нам счастье читать Ваши стихи!
-------
Воспоминания о поэтессе Татьяне Ребровой.
http://www.stihi.ru/avtor/rebrova47