Жена всегда говорила, что у меня руки не оттуда растут, а я ей отвечал:
– Да, я пианист, берегу пальцы – это моё «орудие труда» – больше ничем не смогу заработать деньги.
За мужские работы в доме всегда отвечала моя Маня. Даже в постели она всегда командовала:– «Быстрее! Медленнее! Поворачивайся!»
Видимо, Бог ошибся, создав из нее женщину, а я оказался криворуким, не так мне их заточили. Сначала было смешно, а потом разленился – понравилось подчиняться, как в ролевых играх. Зато... от постоянных занятий секс-спортом... жена оставалась стройная, как кипарис. Ей подруги завидовали и просили поделиться секретом диеты.
Но у меня проскакивала мысль, что надо бы сводить её к сексопатологу – сдвинулась жена на этой почве, достала по полной программе – подавай ей любовные утехи день и ночь. А раньше, дурак, радовался, что у неё никогда голова не болит, как у жён друзей, всегда всем довольна, любит это дело.
Однажды, во время нашего бурного секса, упала картина со стены прямо на индийскую вазу с букетом свежих цветов. Она стояла такая красивая, резная, разрисованная цветами и райскими птицами – купила Муся на вернисаже в Измайлово. Похожа была на антиквариат, но... подстава металлическая – потому и не разбилась, только пролилась вода и рассыпались цветы. Под этот грохот Маруська моя даже не остановилась, с визгом получила удовольствие и, отвалившись на спину, сказала:
– Сейчас отдохну, и мы её повесим.
Я пошел на лоджию за большим гвоздём и молотком – стены старые – всё на гвоздях держалось. Захватил старинную широкую лестницу – от деда досталась. Когда жена забралась почти на самый верх, мне стало смешно, увидев всё, что у неё было под коротеньким шелковым халатиком, как в кресле гинеколога.
Привстал одной ногой на первую ступеньку, а другой стоял на мокром полу, придерживая Маню за ноги – лестница под ней качалась. Но... когда она стала вбивать гвоздь рядом с дырой от вывалившейся штукатурки, не смог сдержаться и расхохотался.
А в этот момент она ещё раз стукнула по шляпке гвоздя, и от этого удара брызнули искры в разные стороны, а меня шарахнуло током. Свет погас. Я резко отскочил, а жена, закричав дурным голосом, рухнула прямо на кровать, на которой мы только что занимались спортом. Мне даже ловить не пришлось, жена тихо лежала «пораженная» сильней меня. При свете уличного фонаря, светящего в окно, мне показалось что она немного тронулась – глаза расширились, как у безумной, а волосы встали дыбом.
Дом у нас под снос, еще пленные немцы строили, потолки высоченные и комнаты большие, как у людей, (то есть, как у них там в Германии). Очевидно, она попала гвоздём во внутреннюю проводку, ну и мне ненароком досталось.
Подумал, что она меня убьёт этим молотком – до сих пор сжимала его намертво в руке, но Маня, которая как и я, никогда не ругалась матом, каким-то чужим голосом, слегка заикаясь, тихо сказала:
– Бл@! Хорошо, что не насмерть – насквозь ток прошел.
Маруся моя надолго успокоилась, секса больше не требовала, соглашаясь с трудом, когда мой организм страдал. А у неё, будто все атрофировалось, и я не знал теперь – радоваться мне по этому поводу или горевать – вдруг головные боли теперь начнутся или какой-нибудь сдвиг по фазе появится. Но... понял – не зря психов в дурдоме именно так лечат, когда они буйные. Сам в кино видел.
А может, я из неё Беса изгнал?
Назавтра вызвал из ЖКХ электрика, он за пару часов и поллитра водки проводку исправил, а Муся больше к молотку не прикасалась.
Вот и скажите теперь, что лучше – страстная жена или ледышка?