Кричат «Распни!» или «Ату!»,
собака воет, лает ветер,
А на рассвете дважды петел
поет.
И пепел на лету
ночных костров исполнен эхом
ещё не страшного суда,
но ум, как зверь, - туда-сюда -
со вздыбленным от страха мехом.
Душа для истины слепа,
освобождающей1 до срока...
Как одинока смерть пророка,
на тризне - давка и толпа...
«Не я ли, Господи?» - «Не ты.
Но ты - единожды... и трижды...»
Меж ними - ночь, костёр и лишь бы
быть здесь под кровом темноты,
чтоб отойти к утру, рыдая...
А свет, и камень2 прободая,
сойдет, согреет у огня,
и - трижды: «Любишь ли Меня?..»3
1 Ин. 8:31-59
2 Мф. 16:15-19
3 Ин. 21:15-19
2008