И ты стоишь на карнизе/краю/обочине, вглядываясь в густую, как мед, черную пустоту.
И вроде бы все хорошо с точным ударом "очень" и далеко еще, если он есть, послесмертный суд, дети смеются, растут ромашки на подоконнике, все еще вкусен чай, а то, что за километры люди уже покойники - как-то так мимолетно и невзначай.
Это врывается ревущем потоком в город, топчет надежду, как жалкие, ненужные всем цветы.
И ставится точка, жирным курсивом точка.
А смысла здесь нет. Не нужен, и не ищи.
Обочина, впрочем, если сравнить, теплее, удобней карниз, и как-то уютней край, чем то, что звал домом.
Затушены, увы, свечи, затушен сам мир.
Ты ищешь место в одной из стай, плетешься на север, а может, и юг - неважно - и будто бы улыбаешься, вспомнив: а ты же жив, в грязи и крови, но жив же!
Плетет усталость сладкие глазу сонные миражи, а сил уже нет к ним бежать. Становишься лицом к бездне, слепо глядишь в дымную пустоту.
И ты просыпаешься. И вроде бы все хорошо, как прежде.
Только истоптаны все цветы в саду.