Одуванчик размером с агонию
над моей головой в траве.
Я кивнула, как посторонняя,
поскользнувшись на синеве.
Кто теперь за тебя, бескрылого,
будет Бога молить в ночи?
Я тебя отрывала силою,
я топила в реке ключи
от твоей приоткрытой комнаты
и от сейфа с твоей тоской.
Ты мне в верности клялся шёпотом,
за спиной шелестел листвой.
А отрекся - до первой полночи,
не успев распечатать сон.
Ветер мнёт одуванчик стонущий,
обрывая со всех сторон.