С отчаяньем, с восторгом исступленным
Я внял, что Вечность бьется в берега.
К. Бальмонт
1.
Оставьте розы на Площади Цветов,
Но розы алые, подобно крови его сердца.
Он был посланцем тех неведомых миров,
От чьих огней он мог душой согреться.
Не роз и лилий белоснежными цветами,
Но острым тернием ему устлали путь;
Вы были тусклых миражей рабами,
Он же свободен был от всех оков и пут,
Он променял на пыльный плащ изгнанья
Жизнь безмятежную, вдали от зла и смут.
На Площади Цветов оставьте эти розы –
Он светом разума безверье врачевал…
О, сколь чиста та упоительная греза!
Тоска по Родине, но смелый к свету шаг.
Ответьте, кем он был тогда для вас –
Хранитель молчаливый таинственных заветов,
Тот, кто от света дальних ярких звезд
Осмелился один потребовать ответа?
2.
Вот, посмотри – в моей руке цветет,
Как символ одиночества, паломнический посох.
Куда теперь дорога поведет? –
А это – дар от Родины жестокой.
Вселенная безмерна, бесконечна,
Ей нет начала, нет ей и конца…
Скажи, ведь странствие любое быть не может вечным? –
Кровавым отсветом пылают небеса…
Сквозь раны облаков не Твой ли слышу голос:
«Восстань, стремись ко Мне – Я ринул цепи сна!»
Так ранее Моисей наверно плакал в голос,
Когда рассвет обетования встречал.
Плащ ученичества… Там – свет далеких звезд,
Их все же видно здесь, во мраке каземата…
Я здесь, не сплю, я бодрствую, Господь! –
Вот плащ с крестом пути, изорванный, измятый…
Сквозь сон тяжелый эпициклов Птолемея
Ты дал внимать движению бесчисленных миров…
Вновь тени диспутов о разуме и вере,
И сложен мой костер на Площади Цветов.