И сыпались листья, и мчались за ветром бегом,
но ветер утих, не посмев лепестки оборвать
с венка алых роз для усопшей девицы Марго,
такие цветы всем девицам к лицу и под стать.
Девице Марго шёл девятый десяток, она
осталась ничьею женой, и невестой ничьей.
В далёкие дни, в позабытые те времена
племянникам нянькой была, не доспала ночей.
Подростком – она их спасала в подвале от бомб,
умела достать молока, чтоб наполнить бидон.
Девица не знала причудливых шляп и жабо.
Котов и собак никогда не таскала в свой дом.
Разбрызганы солнца лучи, – но во тьме перевал.
Марго побежала б туда, оступившись не раз.
Она разучилась ходить – это было сперва,
а после уже не умела играть в преферанс.
Живя на равнине вдали от заснеженных гор,
как будто крутой перевал не умея пройти,
лысели, седели племянники тёти Марго,
ходили по кругу и пели всё тот же мотив.
Был старший вдовцом, младший брошен был третьей женой,
а средний, носивший Марго то питьё, то еду,
супруге больной почку слева пожертвовал, но
сам, хворый, лишился работы себе на беду.
Вот сдёрнута чёрная бархатка с урны её.
Девица Марго упокоилась в щёлке земли.
И старший племянник, стоящий на самом краю,
вздыхая по ней, по себе слёзы горькие лил.
А младший, напившись, как будто от горя ослеп,
и чудом не смог онеметь, как любой, кто оглох.
В стеклянную дверь он упорно ломился на свет,
и трижды свой лоб разбивал о тугое стекло.
фото из интернета.