ЦИКЛОН
Отроги туч громоздятся с размахом,
достойным картины Рериха.
Уже с утра небосвод распахан
движеньем тяжкого лемеха.
Составом, рвущимся под уклон,
бригадой в панике брошенным,
идет циклон и гудит циклон,
неистовый и непрошеный.
Мильоны тонн воды волоча,
простершись над континентом,
с землей сшивает свои обруча
змеящимся позументом.
Дойдя до нас через всю Европу,
он сделался лишь сильнее,
и глаз циклона, как глаз циклопа,
угрюмым огнем синеет.
Теперь из каждой облачной кручи,
белёсой, свинцовой, сивой,
он ливни выдавливает могучей
слепой центробежной силой.
И этой силой и пьян, и весел,
он так рычит поминутно,
что воды рек за пределы русел
стремятся потоком мутным.
Спешит, охальник, шумит, вражина,
творит по пути распутицу,
влеком косматой тугой пружиной,
как мельничный жёрнов, крутится.
И в третий день, растеряв понемногу
хозяйство свое лоскутное,
уходит рассерженным осьминогом,
чернильным пятном окутанный.
Еще грозит из последних сил...
Да был ли он или не был?
Скользит, кренясь на своей оси
к покатому краю неба.
А там, в степях, далеко позади, —
исчезнет. Куда и денется...
И выпьют степи его дожди,
как пьет из рожка младенец.
И млечный пар пойдёт от земли,
и скоро просохнут, верно,
и астраханские ковыли,
и огороды Оверни,
и солнце в росах зажжет пожар,
и воздух станет высоким,
и коршун повиснет, слегка дрожа
в его восходящем токе.
1998