Для Транссибирского Экспресса
блиц-драйв конкурс 23-25 июня.
Помнит разные пальцы: от нежных девичьих
и до грубых мужских, стук ударов неточных,
шутки шёлковых платьиц про ситчик обычный,
дыма кольца-кружки, тонкий запах цветочный –
в нём сквозь ландыша ноты - сирени мотивы;
помнит тайные встречи, печаль баритона,
шарф, на шее намотанный, профиль красивый,
табуретку, и печь, и диванные стоны.
Ей сперва диктовали штабные приказы,
а потом для газеты научные факты
и забыли в подвале, уехали разом:
-"Эх, шрапнелью задета,"- и бросил редактор.
Пропылилась в печали, в часы артналётов
у подвала в плену, без стрекочущей речи...
Слава богу, случайно нашёл её кто-то,
чуть живую, одну, и ласкал каждый вечер
лики буковок клавиш, рождая рассказы,
за новеллой поэму, страницы романа...
- "И когда ты устанешь, старуха с маразмом,"–
прошипела ей схема планшетного клана.
У машинки печатной за долгие годы
поистёрлись значки и пробел западает,
а хозяин хоть в чате, но к творчеству гордо
надевает очки: –"Постучим-ка, родная!"