Я знаю это, ведь тогда и я висел
На том кресте, где Русь томилась без истока,
Где православные скакали в темноте,
Там червь точил мне грудь улыбкой сизоокой.
Радушным был приём в сомнительный мирок,
Бесцеремонным - плач по изгнанным хазарам.
Когда я голосил, никто понять не мог,
Как, разум потеряв, безжизненным товаром
Слонялись мытари по собственным следам,
Оставив по себе лишь ржавый гвоздь на ёлке.
Душевное тепло никто не отменял,
Но отменили боль - оставили иголки.
Пастух бичует скот, галдят богатыри,
Смеётся истукан самодовольной сказки,
А рядом, в двух шагах, врачуют бунтари,
И вор буханку дать готов мне без подсказки.
Ликуйте, палачи! Я вас прощаю вновь,
Готов хоть Сатане счастливо улыбнуться,
Но только всё равно на ваших судьбах кровь,
Что чёрным утюгом успеет обернуться.