Ликами Высших шита картина мира, просто чем больше становилось деталей и утончалась работа, тем мельче и мельче дробились Высшие, бывшие когда-то единым целым, теперь расколовшиеся на сотни и тысячи. Взять хотя бы одного и вообразить... Вроде как Высший, он должен быть большим и сияющим, мир освещающим...
Но если он свет, то не дневной - электрический, даже не тёплый ночной фонарный - холодно-звонкий, металлический, прозрачно стеклянный, не блестяще серебряный - тускло оловянный.
Но если он дождь, то не шквал стеной, насквозь пронзающий, очищающий, нет - морось, серая и мерная, не снег и не влажность, что-то среднее между. Он просто есть в воздухе, оседает мелкими каплями на лице, на бесполезном зонте, на ободранном уличном коте…
Но если он катастрофа, то не взрыв и не выстрел, просто очередная волна прибоя, многократно выросшая, но не более. Он накроет и берег, и пальмы, и высотные здания, погребёт под собою - и откатится, оставляя обломки и горе.
Но если он вдох, то последний, судорожный, агония перед выходом наружу. На волю? Едва ли, он не выведет, он опустит глубже, опустошит, не выпустит на сушу. Он море, тяжёлое серое мёртвое. В море нет света, а он - не дневной, не солнечный. Над морем тягучие бесконечные тучи, но знаешь - морская вода проводит электричество.
Так что, если он свет, холодно-звонкий, металлический, то опусти провода поглубже и не отходи. Очищение будет, пусть и другое, не серебряное - бронзово-медное. Это не физика, детка, это химия, ненаучно-античная, рубиново-винная, где-то на древних Балканах выдуманная. Там звенели мечами раньше, оставляли после битв пепелища, выжженную землю после погребальных кострищ, там длились осады десятками лет, веками играли боги, чего там только нет.
Была и вера, остро-строгая, грозная как кремень. Была и сила, дико львиная, мудро совиная и страшно безумная, некогда закованная в кандалы, а чуть позже - вырвавшаяся и покрушившая все вокруг, покрошившая мир на обломки и кости. Но мир - не гость и не странник, мир - полноправный хозяин и он возродился, и сказки о Силе до сей поры ходят за морем синим.
Все, в итоге, сводится к морю. Через него проворачивается колесо, оно стирает лишнее, оно приводит в мир Высших.
Провода вновь опущены в воду, грядёт проворот и разные мелочи сообщают, что он будет последним, завершающим. Он запишет все предыдущие, былое и сущее, нынешнее и грядущее в одну строчку, мир схлопнется в точку, вновь развернётся в абстрактном 'где-то' совсем иным, обернется полузабытым мифом, смутно знакомым и одновременно совершенно новым. Из знакомого… там будет море, ведь в нём ключи и коды, а он - тот Высший, чьи лики представлены выше, вновь будет светом, ярким искрящимся летом, звенящим ветром, моментом сейчас, частичкой огромного единого пазла, известного каждому из нас под кодовым названием Жизнь.
2/7/2015