Когда был отрезок разлуки уже пересказан,
уже переплакан, отринут, отброшен навеки,
и розы разлуки расставлены были по вазам,
они засыпали…
Им солнце светило под веки.
Они засыпали на час, на минуту, на десять
(как Штирлиц в машине, когда возвращался в Берлин он),
во сне продолжая парить и почти что не весить,
и руки сплетать с ненасытным упорством ослиным.
Что их поднимало потом? Не укол укоризны,
не множество дел, не будильника сорванный тенор,
а солнечный зайчик желаний, который, как ниндзя,
скакал и скакал по любым подвернувшимся стенам.
29 мая 2015