Старая пилотка

               
               

    У Вальки, который жил с бабушкой Таней и дедом Егором  в небольшой деревеньке, родители были. Только жили они на Севере, где можно было хорошо заработать. Приезжали в отпуск, забирали Вальку с собой и ехали куда-нибудь отдыхать, чаще всего в Крым. Этим летом отпуска не предвиделось и они попросили родителей, чтобы Вальку определили  хотя бы в лагерь.
    Валька перешёл в третий класс и был среди одноклассников самым высоким. Дед летом всегда  коротко подстригал внука. Когда Валькино  лицо от загара  бронзовело, только лоб оставался белым - белым. И всё  потому, что Валька никогда  не снимал  с головы старую солдатскую  пилотку, которую нашёл у бабушки в сундуке и долго выпрашивал. В конце концов,  бабушка, прижав  пилотку к глазам и  вытирая  набежавшие  слёзы, согласилась. А Валька так  был рад этой  пилотке, что  не спросил -  откуда она у бабушки появилась. Примерил сразу. И не важно, что она была ему велика, сидела на ушах и съезжала на лоб, почти закрывая глаза. Она была настоящая, военная  и даже с маленькой звёздочкой впереди. Звёздочку можно было снять, отогнув две медные полоски. Но Валька  этого делать не хотел.
    Когда он в первый раз вышел в пилотке на улицу, его тут же  обступили  друзья.  Каждому хотелось подержать в руках и примерить пилотку. Конечно, все завидовали Вальке. Так и получилось, что Валька в пилотке стал, как бы негласно, командиром. Все ему  подчинялись и когда шли на речку купаться, и когда играли в какие-нибудь игры.
   В  пионерском лагере «Орлёнок», куда определили Вальку этим летом,  было всего четыре отряда. Валька из-за своего роста попал во второй отряд, где ребята были постарше его. Поначалу, увидев Вальку в пилотке, мальчишки смеялись и дразнились: «Эй! Салага лопоухий! Чего на голову напялил?».  Валька, конечно, обижался, но  пилотку не снимал и старался никому глаза не мозолить.   Но однажды...
    На вечерней линейке вожатый  Миша сказал, что отряд будет встречать рассвет.  С вечера приготовили всё необходимое: консервы, хлеб, дрова. Даже разучили несколько   песен. Вальке очень понравилась одна из них. Там  ещё такие хорошие  слова были «На позиции девушка провожала бойца...». В полночь ребят разбудили, как по тревоге, построили  гуськом  и повели в лес. Долго шли в ночной тишине, хрустя ветками под ногами.  Фонарики выхватывали из темноты спины впереди идущих ребят, кочки на тропе, тянувшиеся  вдоль тропинки  какие-то старые заброшенные и заросшие ямы, столбы с колючей проволокой. Потом дорога резко повернула  в гору, потянуло свежим ветерком  и сыростью. Остановились на открытом скалистом пригорке. Внизу глуховато плескалась вода. Лёгкий ветерок шуршал в кронах огромных сосен. В темноте светился огоньками фонарей, как пароход,  длиннющий железнодорожный мост.
    Костровые,  зная своё дело, быстро развели огонь. Стало  как-то спокойнее, уютнее  и светлее. Расположились на спальниках: кто лицом к костру, наблюдая вспыхивающие и улетающие в небо искры, кто -  лёжа  на спине,  глядя в небо. Постепенно становилось светлее, но  прохладнее. Подложили в костёр дрова и задвигались к теплу поближе. То и дело, многократно усиливаясь эхом, раздавался гулкий перестук колёс.  По мосту то в одну, то в другую сторону мчались  поезда.  Никто и не заметил отсутствия вожатого.
    Он появился неожиданно и не один. К костру вместе с ним подошли  двое пожилых людей, присели на брёвнышко и  тут Валька вдруг узнал их. Да и как не узнать?!   Вместе с вожатым Мишей пришли Валькины дед и бабушка. Вот это встреча! От неожиданности Валька  даже чуть  отодвинулся  в тень.
  - Знакомьтесь, - представил гостей  Миша, – это  Татьяна Филипповна  и Егор Тимофеевич Тимофеевы.  Знаете, ребята,  в 1942 году на этом месте находилась зенитная батарея, которой командовал Егор Тимофеевич, а Татьяна Филипповна  была зенитчицей. Давайте  попросим наших  гостей рассказать о своей боевой юности, - присаживаясь и оглядывая  своих притихших мальчишек  и девчонок,  добавил вожатый.
  Дед Егор уселся удобнее, распахнул свой ватник,  подогом задвинул в костёр вылетевший  уголёк. 
  - Место это  мне хорошо знакомо, - негромко заговорил он, наклоняясь к костру, отчего суховатое лицо его  как бы помолодело, - частенько мы сюда приходим с Татьяной Филипповной. Да разве забудешь такое?  Давно это, ребятки, было.  Получил я назначение командовать зенитной батареей. Просился на фронт, в самое пекло. А меня – сюда, в тыл. Обидно, но я  солдат. Должен выполнять приказ. На этом косогоре  и расположилась  моя  батарея. Место хорошее, возвышенное, река как на ладони, воздух – не надышишься. А зенитчицы – молоденькие девчушки, лет по восемнадцать, двадцать и среди них одна, синеглазая и русокосая, моя Татьяна Филипповна, – уважительно посмотрев на бабушку Таню, продолжил дед Егор. -   Надо было охранять  этот  мост через Волгу. Он был, да и сейчас остаётся одним из главных мостов, соединяющих центр России с Сибирью и  Дальним Востоком. А в годы войны это была главная  дорога, по которой везли  на фронт солдат, снаряды, оружие, питание, обмундирование. А в Сибирь –  целые заводы, технику, раненых. Много раз пытались немцы бомбить этот мост. Да, вот стоит он, живёхонек до сей поры.  Давай-ка, бабушка Таня,  и ты расскажи ребятам,  как  удалось тебе тогда самолёт  немецкий сбить.
- Ох-хо-хо, - вздохнула, кивая головой в тёмном шерстяном платочке,  бабушка Таня. -  Дак, не только мы защищали этот мост.  Наши ястребки, самолёты – истребители,  значит,  оберегали его днём. А немцы старались прорваться к мосту  обычно  на рассвете,  чтобы  было видно, куда  бомбы бросать. А  мы-то для чего? –  охотно разговорилась она, довольная вниманием ребят. – Как сейчас помню... Светает. Не спим. Слышим. Летят. Гудят. Надрываются. Три самолёта вроде.  Вы только представьте, ребята. Жуть! Прожектора по небу мечутся. Ищут самолёты.  Вот один поймали, ослепляют немца и ведут в  сторону, дальше от моста, ближе к нам.  Заработали зенитки с правого берега. И я ловлю немца  в прицел,  – бабушка Таня  вынула из кармана тёплой шерстяной кофты тряпочку,   протёрла запотевшие стёкла очков, сощурившись, поглядела в небо.- Эх! Востроглазой я была  в молодости. Не то, что теперь, –  надев очки, проворчала про себя, продолжая. - Вот он, совсем близко.  Выжидаю. Ну, держись, фашист проклятый! Нажимаю на гашетку.  Ещё левее. Попала!..  Самолёт-то, смотрю, вздрогнул и начал заваливать на бок. Даже сначала и не поверила. Остальные-то самолёты, сбросив бомбы в Волгу,  где ни попадя, улетели. Что было – то было... Не забудешь...  – Глаза её заблестели. Она опять,  вынув  из кармана тряпочку,   долго вытирала   и лицо, и очки.
   Валька, как и другие ребята, слушал рассказы бабушки и деда, раскрыв рот. Он и не знал, что они у него такие вот. Никогда и не рассказывали о своём военном прошлом. Считали его, наверное, маленьким. Валька подошёл сзади к  своей бабуле и обнял её.
- А вот, - сказала Татьяна Филипповна, снимая с Валькиной головы пилотку, -  это моя пилотка. Хранила я её в сундуке долго, да вот внучок выпросил поносить. Как не дать. Пускай носит. Дай Бог, не будет больше никакой войны.
- А можно мне примерить вашу пилотку? – попросил  Миша   бабушку Таню.
- Конечно,  - разрешила она, передавая пилотку вожатому.
Миша надел пилотку, и сразу стал похож на молодого солдата. Его  лицо в отблесках костра стало очень серьёзным и взволнованным,  будто  он принимал присягу. Бережно сняв пилотку  и подержав немного в руках, вожатый надел её на голову стоявшего рядом паренька, а тот, в свою очередь, передал следующему. И каждый  из ребят ощутил себя солдатом  того  военного, сурового сорок второго, здесь на зенитной батарее. Каждый...
  Пилотка вернулась к Вальке.  Он нерешительно поглядел на бабушку, как бы спрашивая, что делать. Бабушка  Таня молча  надела пилотку Вальке на голову: -  Носи, внучок. - Она встала, опираясь  на Вальку и,  повернувшись к реке, воскликнула: - Эх!  Как хорошо-то здесь! А, рассвет-то, какой!  Поглядите.
    Вот так незаметно закончилась ночь. Взошло солнце, осветив широкую  Волгу и длинный железнодорожный мост через неё,  приоткрыв  ребятам  маленькую страничку истории  своей  Родины.