Олимп погружён в тишину как в могилу.
Тоскливо Богам, но всех больше – Эгилу.
Безделье ему словно горе-злосчастье.
И чахнут в чехле легкопёрые «снасти».
Сюда приглашён он как сродник Велунда,
Герой и стрелок, обманувший Нидунга.
Велунд же божественных будет кровей,
С Гефестом на пару - кователь мечей.
Но что это? Как оживились богини!
Узрев у Атласа златую святыню.
«Прекраснейшей!» - надпись вилась, как змея,
По искусу, злые обиды тая.
Тут Гипнос, печально качнув головой,
Рукою махнул и ушёл на покой.
До времени, правда, любого исхода:
Парисы живучи ещё средь народа.
Афина вцепилась в желанный предмет,
Направив на Геру тугой арбалет.
А Гера, в сердцах поминая Метиду,
Схватила забытую ею эгиду
И меч, что сынок для папаши ковал.
Наметился в споре трагичный финал.
Покуда товарки в разборке тусили,
Про третюю всуе к несчастью забыли.
Мамзель Афродита – не робкого нрава.
В засаде засела от ринга чуть справа,
Как раз за Ороти, драконом японским –
Послом не простым, а секретно-шпионским.
Косил под Горыныча этот нахал,
Хвостищем сучил и огнём полыхал.
Она ж, под прикрытием грозного змея,
Стянула продукт, вспомянув Прометея.
И прочь побежала по склону горы,
Добычу припрятать до лучшей поры.
Тут Гера с Афиной от шока очнулись
И бросились следом, но дружно споткнулись
О львиную лапу зевесова трона,
Завыли от боли, но больше – урона.
Решить справедливо, исполнив закон,
Был призван мудрейший из всех – Соломон.
Не бог он, но всё же прославился в мире,
Порядок Минервы трактуя в эфире.
Эфир же при сем отдыхал от работы,
Ему предоставив земные заботы.
Сам Зевс уступил Соломону амвон,
Чтоб тот, не замедлив, исполнил канон:
Достойной вручил бы оспоренный плод.
Вокруг же сгрудился Олимпа приход.
Призвал Соломон из скопленья Эгила.
Найдёт применение лучника сила
И меткость, и ловкость, и точность прицела!
Отнюдь не Парисом он станет для дела.
Зефир же посланником станет крылатым,
Вернёт Афродиту с трофеем богатым.
И вот три богини предстали пред троном,
На суд, что вершился самим Соломоном.
И старец промолвил, что яблоко это,
Воспетое Греции славным поэтом,
Поставить на темечко следует. В плод
Эгилу вмиг стрелы пустить в свой полёт
И яблоко сбить у богинь с головы.
Какая я ж решиться? Трусихи, увы,
Лишаются права на приз златобокий.
Не правда ли, выбор поставлен жестокий?
А вдруг ошибётся проверенный глаз?
Иль дрогнет рука в злополучнейший раз?
Проститься придётся с красой неземною.
Поникли все трое тотчас головою,
Дилемма морщинками лоб испещрила.
Эрида же в тень незаметно скользила.
Заметил беглянку Эгил острым взором –
Запела стрела быстролётным укором.
Морщины исчезли со лба у богинь.
Олимп затопила небесная синь.
Божественных спорщиц раздор отступил.
А Зевс дивный плод вновь Атласу вручил.
И вот Тишина на Олимп снизошла.
И только покров свой над ним занесла,
Нарушило благость шуршание крыл –
Бхарату Гефест на Олимп притащил.