У бычьего ока раскрылась мулета –
Тюльпаном, по телу стекают поты.
Зевакам забавно, кривляясь и млея,
Как черные ямы, разинули рты.
Бык смотрит с презреньем на шелковый фетиш,
Но выкинут жребий и нужно зажечь.
Скандирует публика: хлеба и зрелищ!
И ждет продолженья, и требует жертв.
Животное, словно испанское сердце,
Подбитое солнце, раздутая печь,
Летит к эпицентру, где замер соперник,
Но чувствует печенью, что не успеть.
За звонкое сольдо и мятое евро
Пока еще жив и при деле еще
По лезвию бритвы идет кабальеро
И чувствует - будет сейчас горячо.
Станцует чечетку. Вторая попытка,
Вот пика, как новая пытка, в хребет.
Бросает гвоздику прекрасная чика,
Крича матадору: банжор и привет!
В экстазе Мадрид и ликует Севилья
Идет представленье, нешуточный цирк.
Животное мощно, но, вообщем, бессильно,
Пустым барабаном качается бык.
Коррида, карамба – пьянеют от крови,
Тускнеет от боли зрачок, как зеро.
И рушится небо нагретою кровлей,
Осколком вонзаясь в живое нутро.
И грузная туша, как черная груша,
Срывается вниз. Вы узнать не смогли б –
Воловья душа, словно с ливнями туча,
Умчалась к закату, покинув Мадрид.