Говорят тебе: "Одевайся! Обувайся! Бери рюкзак! В море Черное и до Карса или Ялты [а там – в Судак]. Что за слово еще "границы"? Одевайся и улетай. Грац, Рейкьявик, Берлин и Ницца – пусть в наушниках будет Гайдн. Съешь с утра леденец с ментолом, выпей крепкий брусничный чай. И по улицам-коридорам отправляйся в июльский рай.
Возвращайся почти женатым с тусклой ссадиной на щеке. Чтобы запах лаванды с мятой прочно спрятался в рюкзаке. Полюбившим закат и Баха, книги Шлинка и чёрный чай.
Мы в кафе с тобой выпьем латте,
вспомним турков и англичан,
небо, крепости и озёра,
безупречную ткань небес.
Как три дня проходили горы
и огромный зелёный лес.
Как смотрели в ночи на звезды
и луны безупречный шар.
На границе, обняв березу,
хохотали, едва дыша.
Одевайся! Отходит поезд через 77 минут. Как у Бродского – прямо к морю,
не разжав для приветствий губ".