Первый романс Аметистова
Ах, mon ami, ах, cher maman!
Вся моя жизнь - такой роман,
Где рядом гуляют тюрьма и свобода,
Тугая мошна и дырявый карман.
Я жил на севере, жил на юге,
Балдел на водах, сидел на воде.
Мои покинутые супруги
Создали клуб рыдающих дев.
То я, как Карл, воровал кораллы,
То я, как Клара, их укрывал,
То я в роскошных живал кварталах,
То я последний сухарь жевал.
Я, как медуза, менял окраску,
То я бледнел, то - pardon! - краснел.
То покупал я чужую ласку,
То я собой украшал панель.
Я изменял именам, как дамам,
В чужие судьбы влезал, как в такси.
Я бы, наверно, погиб, когда бы
Не вы, mon deu. О, gran merci!
* * *
Песенка китайца Газолина
На востоке есть Китай,
А в Китае есть Шанхай.
А Шанхае - мой родня,
Он скучает без меня.
Я живу Москве чумной,
Революцией больной.
Денег нету, хлебса нету,
Жизни нету никакой.
Чтоб Китай билет купить,
Надо денег накопить.
Мой пойдет гулять туман,
Ножик спрячет на карман.
Ах, Шанхай, ты где же, где же?
Мой по улице пойдет.
Или он кого зарежет,
Или кто его убьет.
* * *
Печальный романс Обольянинова, бывшего графа
Станет ли кроликом бывший удав,
Бывшая курица - птицей?
Станет тапером потомственный граф
Иль предпочтет застрелиться?
Бросят таперу ломаный грош,
Пальцы сорвутся с клавиш...
Хочешь - не хочешь, а запоешь,
Хочешь - не хочешь, сыграешь.
Мир безнадежно похож на мираж,
В нем так легко заблудиться.
Станет судьбой чья-то старая блажь,
Родина - заграницей.
Честь не спасти, да и жизнь не спасешь,
Нас выбирает случай.
Бросят таперу ломаный грош -
Он полечку отчебучит!
Жизнь развивается как-то не так
И не сулит веселья.
Будь то любовь или кабак -
Кончится все похмельем.
Сквозь паутину похмельной мути,
В салат уронив лицо, --
"Ах, господа! Все мы - бывшие люди!" --
Услышишь в конце концов...
* * *
Второй романс Аметистова
Ни блеска, ни лоска,
Ни сна, ни рассвета,
Ни выпить, ни сесть, ни присесть.
"Пардонте, мерсите!",
Блондинки, брюнетки -
Да не на ком душу отвесть.
Швеи-мотористки,
Кокотки-модистки -
За что мне такая родня?!
Ах, оставьте, хотя бы на время
Оставьте меня!
Там, за ночными окнами,
Месяц, как нож, кривой.
Я вам не шут гороховый,
Я вам субъект живой!
Расправлю лицо, улыбку сотру,
Услышу, как листья шуршат на ветру,
Как фонари качаются...
Как что-то где-то случается
Ночною порой...
Увы - не со мной.
Ах, бросить бы карты
Рубашками книзу,
Козырную масть заказать,
И дать, кому надо,
И, выправив визу,
Куда - хоть куда - умотать.
Гори он хоть белым,
Гори он хоть красным,
Родимый российский притон!
Пусть и там я не буду обласкан -
Свободен зато.
Там, над чужими крышами,
Как чаша, луна полна.
Не до конца я выжатый,
Выпитый не до дна!
Расправлю лицо, морщины сотру,
Услышу, как листья шуршат на ветру,
Как фонари качаются...
Такое под ними случается
Ночною порой...
Увы - не со мной.
Не со мной.
Увы.
* * *
Романс Аллы Вадимовны
Ах, нет, я не буду, не буду
Ловить отраженье в стекле!
Мое белокрылое чудо,
Мой ангел живет на земле.
Я крикну - он тотчас ответит,
Заплачу - и он прилетит.
И легкий, и быстрый, как ветер,
Уже он, должно быть, в пути.
Войдет он - объятья раскроет
И чувства не станет беречь.
И мы с ним поминки устроим
По дням ожидания встреч.
Часы полетят, словно санки
По белому склону зимой...
Ну что же ты медлишь, мой ангел,
Единственный ангел земной?
Ну что же ты медлишь, о Боже!
Ну что ж не приходишь ко мне?
А может быть, нет тебя больше
На этой безумной земле?
Ты где-то кружишь надо мною...
Тебя - ни понять, ни обнять.
Должно быть, ночною порою
Опасно по небу летать...
Довольно. Не буду, не буду
О вечной любви на земле.
Склоняет к холодному блуду
Меня отраженье в стекле.
* * *
Куплеты Зойки и Обольянинова
Куда ни глянь - и тут, и там
Хам водит дурака.
Страна - арена, балаган!
Хам водит дурака.
Дурак в дурацком колпаке,
А хам - без колпака.
Из года в год, рука к руке
Хам водит дурака.
Куда ни кинь - и тут, и там
Бал правят подлецы.
Туда пятак, сюда пятак -
Все те же подлецы.
Мздоимец по лицу - простак,
Да подлая душа.
Туда - пятак, сюда - пятак,
И вот уж ни гроша.
Куда свой взгляд ни положи -
Все требуют одно.
Ты в дверь им кукиш покажи -
Они спешат в окно.
Но стоит показать "червей" -
И вот уж ничего!
Все подлецы - одних кровей,
Не более того.
* * *
Притча о Великом Алхимике
(ключевая песня к спектаклю)
За много веков до строительства БАМа,
До видеофильмов с Делоном Аленом
Господь наш из глины схимичил Адама
И первым алхимиком стал во Вселенной.
А из сэкономленного сырья
Томную Еву сваял.
Но, видимо, дрогнула где-то рука
Иль глина была нехорошей, -
Адам стал в Эдеме валять дурака,
И ангелам сделалось тошно.
То он райской птице крыло оборвет,
Хлебнув дармового нектара,
То с древа запретного плод украдет,
То Бога ругнет под гитару.
Господь поглядел, бородою тряхнул -
И вниз человеков спихнул.
С тех пор поменяли свой цвет небеса,
Века потонули в болоте.
Мы хлеб добываем свой в поте лица,
А хочется - чтобы не в поте.
И как-то один пожиратель молитв,
Нуждой, как подушкой, придушен,
Отчаявшись, Господа начал молить,
Хоть тот его мог и не слушать:
"Господь, - говорил, - научи хитреца,
Как золото лить из свинца".
Господь посмеялся. Потом помолчал.
Раздумывал долго о чем-то.
И бороду дернул. И в Божьих очах
Запрыгал отчаянный чертик.
И он человеку сказал: "Научу!
А после - похохочу".
Истории этой не будет конца,
Хоть новый уж век у порога.
Хитрец свое золото льет из свинца -
Свинца человечьих пороков.
Сто раз небеса поменяли свой цвет,
Пророков сменили пророки.
Чем больше чеканит алхимик монет,
Тем в людях прочнее пороки.
Господь посмеялся, а нам до конца
Носить в себе тяжесть свинца.