В селе Невезушки, в степной глухомани
Жил Ваня Зачухин с Зачухиной Маней.
Жил, скажем, не ах: покосился забор,
Просел потолок, забурьянился двор,
В сарае ни курицы нет, ни индюшки –
Таким вот хозяином был наш Ванюшка.
Ему бы с женой засучить рукава,
Работайте, руки! Трудись, голова!
Но Ваня, весь день пролежав на диване,
Такую теорию выложил Мане:
- Все беды идут от названья села,
С названьем таким не поправишь дела.
Село Невезушки – ну чем тут гордиться?
Заменим названье – и жизнь возродится.
Наутро супруги, продравши глаза,
Пошли по селу собирать голоса.
Собрали. Засели. Судили-рядили
И новое имя селу утвердили.
Теперь Невезушки Везушками стали,
И всё изменилось: дома вырастали,
Скотина телилась два раза в году,
Порядок был в каждом дворе и в саду,
Все счастливы были, все были богаты,
И стали завидовать им Эмираты…
Вот здесь усмехнётся читатель толковый:
- Ну что он загнул! Не бывает такого.
Согласен. Загнул. Сам придумал преданье.
Но есть у меня на сей счёт оправданье.
Я знаю страну, где такое бывает,
Где денно и нощно названья меняют,
Названья проспектов и улиц, и скверов –
А жизнь остаётся по-прежнему скверной.
Сюжет невесёлый. Но радостно мне,
Что это творится не в нашей стране.