Максиму Жукову
сквозняк листает комнаты, и в них,
как если перелистывать страницы,
мелькают нарисованные птицы
на потолке и тюлях снеговых;
в открытое окно спешит июль,
бегут по стенам солнечные зайцы…
мальчишка, оседлав скрипучий стул,
вопит, вопит, что полчища китайцев.
ему сестрица: «замолчи, дурак!»
и громче, громче из-под пальцев гаммы,
и мама, улыбаясь, моет раму.
неужто до финала будет так?:
и свет, и день, и птичьи голоса,
сквозняк листает светлые дороги.
но ты уходишь, и однажды сам
дописываешь вместо эпилога:
в окне застыла вечная зима,
на желтом фото замирают люди…
- такая вот, дружок, печаль хурма.
- что говоришь?
- я говорю: хурма
лежит на блюде.