Так долго с нею прожили мы врозь,
что дважды Новый год встречал во вторник,
и, кажется, серьёзно врос
в город машин, афиш. И дворник,
который по утрам ругался матом,
уволился, исчез куда-то.
Так долго прожили мы с нею врозь,
что сто шесть писем разлетелись в прах,
солёностью пропитаны насквозь,
сведя на нет эпистолярности размах.
Выходит, и палач без топора
подходит, чтобы в пух следы пера.
Так долго с ней не прожили, что букв
порядок, означавший имя,
смешался с букв порядками другими,
и что теперь наложено табу
на все возможные склоненья
под страхом самоосужденья.
Так долго с нею прожили мы не,
двух судеб раскрещенье практикуя,
что никогда в церковной тишине
не пропоют над нами «Аллилуйя!»
звенящим голосом. И в свете от свечи
отдельные две тени нас в ночи.