Высоцкий очень нужен и сейчас.
Уже не досягаем, виртуален,
Но голос и теперь тревожит нас…
Невероятно нынче актуален.
Он не кричит – в надрывной хрипотце
Пронзительно душевных интонаций
Читается укор. В его лице
Мы получили правду без нотаций
И без купюр. Он в каждой песне жил
И жив, пока поем – тогда и ныне…
Он это право тем и заслужил,
Что честно сам себе он создал имя.
Он мыслил нестандартно, в корень зрил,
Всё подмечая с точностью эксперта.
Не столько пел, скорее говорил.
Всем адресатам этого конверта
Понятен был намек его, посыл.
Известен стал, но и гоним при жизни.
И чтоб одумался да поостыл,
С тоской мечтали многие о тризне
Из тех, кого он в общем не любил.
И эта нелюбовь была взаимной.
Но не сдавался – правды рог трубил…
Талант был глубины и силы дивной.
* * *
Он был молод, горяч и не верил судьбе.
Но не стал умолять - оставалось всё меньше
Лет, отпущенных жизнью. Охочих к пальбе
По мишеням живым стало больше – новейший
Присоседился клан. Дан негласный приказ:
Запугать, затравить, извести, изничтожить.
Развязали им руки – нажали на газ
Чтоб на ноль эту выскочку, барда, помножить.
Олимпийское лето, июль. И жара…
Вот и сердце от жизни нелегкой устало
И ушло на покой не дожив до утра,
Не допев, отлюбив. Но из гроба восстала
Эта песня, и голос, что был всем знаком -
Поспешили от радости выдохнуть громко.
«Я, конечно, вернусь, но теперь не тайком.
Я, конечно, спою…» Над родимой сторонкой
Зазвучит хрипотца, как тревожный набат,
Полуречитатив – слово с музыкой вместе…
Перекрыли весь центр и кольцо и Арбат –
На последний приют в обозначенном месте...
Он ушел, чтоб вернуться и снова начать
Будоражить умы, растревоживать души.
Он вернулся, ведь песня не может молчать –
Предназначена людям, умеющим слушать.
25.07.15