"У них нет хлеба? Пускай едят пирожные!" - Мария Антуанетта, если не ошибаюсь.
Посвящаю высказыванию одного француза, выданному на територии родных для меня болот.
Джон Васильев сидел за компьютером и нервно барабанил пальцами по столу. Еще пару секунд назад он как ищейка, напавшая на след, метнулся в тёмный угол, где лучше всего был виден дешевый и уже порядком выгоревший вирт-экран. Хотя сравнение с собакой Павлова было более удачным - как и несчастное млекопитающее трехсотлетней древности, Васильев среагировал на звонок.
Впрочем, сейчас он уже был в курсе общей и однозначной тщетности своих метаний. Да, письмо было из службы занятости, но никаких вакансий ему по-прежнему предложено не было. Денег на штраф, который он должен был уплатить в течение недели после истечения трех месяцев безработицы, не было тоже. Строго говоря, их хорошо если на неделю и оставалось.
Джон тяжко вздохнул и связался со своим куратором из Службы Трудовых ресурсов...
Виктория Итченс была куратором уже лет десять. Подтянутая шатенка в дорогом костюме (а кто сказал, что административные труды должны скудно оплачиваться?) как раз заканчивала подпиливать ногти, когда на связь вышел ее уже почти бывший подопечный. Вика брезгливо поморщилась - ну почему нельзя рассылать уведомления уже после исключения из базы, а не за двенадцать часов и избегать всех этих слез, соплей и скандалов? Впрочем, трубку она таки взяла. Служба, ничего не поделаешь.
- Да, мистер Васильев, Ваша профессия сейчас невостребована даже на уровне переподготовки. Уверяю Вас, мы сделали все возможное...
- Но что делать мне?
- Думаю, как честный гражданин, Вы могли бы посетить эвтанариум. - Виктория с явным облегчением произнесла формулу "последнего совета" и нажала отбой. База принудительно обновилась автоматически - вся установленная процедура была выполнена.
"И никаких истерик. Нет в базе - нет на связи", - с удовлетворением подумала куратор и вернулась к ногтям.