Летел он вниз.
Не мог найти кольцо.
Земля все ближе. Плиз.
"Вы не смотрите на мое лицо".
Никто не смотрит.
Но от этого - что - легче?
Он с ветром надув щеки говорит
И рот сферически и яростно открыт.
Он будто Яга-баба на метле!
Но нет, не время верить в сказки.
И собираясь вспомнить инструктора
подсказки,
Он на' спину перевернулся:
Естественно и дико шевельнулся.
Все. Далее летит. Он с небом
Наравне обрушит землю... м-да.
Не прыгнет с парашютом больше н и к о г д а.
Ногами двигал - будто бы бегом.
Не вспоминается. И нет кольца.
Нет визуально и наощупь.
Земля же надвигается! Не хочется конца.
Он вспомнил как нырял зимою в прорубь.
Здоров как бык. Силен и ловок.
Кольца не будет. Это верный знак,
Что больше с парашютом он не прыгнет.
А... парашют на нем? И - нет.
Проснулся. Зал. Пред ним балет
На сцене ёперного театра.
Она. Вот рядом. Чтит в монокль
Топот нежный лебедей по сцене.
Он все еще в провале ветра...
Глазами ищет церкви купол-цоколь.
В безвылазном своем полете.
Рожа в пене.
И целовал ее, гордясь что жив.
Он в следующем сне пойдет на взрыв
Возможно ядерный.
На кафедре их обучали падать в землю.
И он идет с ней рядом и собой довольный.
- Понравился балет? - спросила, - я люблю
Когда все так насыщено игрою сказки...
Он шел, мечтал, неся на согнутой руке
Закон еще не явственный ее руки:
"Я влюблена".
Мечтал о чем-то в самозрелищной тоске:
"А, вдруг, всерьез - война?"
(Балет придется полюбить)
И жить. И жить. И жить...
Как в сказке.
Ее рука в его руке.
На театральном потолке
Пыталась ползать муха.
Он ее видел. Такое зрение...
Он - ворошиловский стрелок.
Ха. Ха.
- Ты знаешь, потянула здесь чулок...