Я рос в дворовой стае. Видел мясо.
Сдирал еще кровавое с костей.
Теперь живу в тепле, где топят газом,
Не надо знать окольных мне путей.
Живу в своей квартире, но с хозяйкой.
Во мне души не чает, черт возьми!
Пять лет отдал за статус попрошайки,
В свободе жил на крови, на кости.
Я рвал в ошметки стаи неугодных,
И сам, порою, был на месте том,
Когда швыряли под нос мне породных,
Прикрытых от дождя большим зонтом.
И пусть бродил промокший и голодный,
От холода дрожал, не ждал огня.
И в жизни был отчаянно свободный,
Но бес повел на запахи меня.
Там жутко пахло мясом, но без боя.
Там женский голос звал меня к себе.
Уставшей глоткой от больного воя
Я рявкнул и забылся в том тепле.
Очнулся утром. Где же очутился?
Уже на шее есть стальной хомут.
Скулил и выл - на волю я просился.
А мне кусочек мяса подают.
Продал я за него шальные кости,
И подписал в долги я приговор.
Теперь иду с хозяйкой доброй в гости
По тротуару вниз, потом во двор.
Усек мой нюх знакомые тропинки:
На них я много швали задавил.
И тут несли прохожие корзинки,
А я с них что-то вкусное тащил.
Теперь иду с хозяйкой доброй рядом,
Как преданный и самый верный пес.
Тоскою в сердце провожаю взглядом
Дома чужие, средь которых рос.
Я рос в собачьей стае беспощадной
И каждый день спасенный выгрызал.
Теперь до мяса с костью я не жадный,
А впрок на всякий случай закопал.
Долги отдам хозяйке: будь здорова!
Измучен посещением гостей.
Свобода за ошейник тянет снова.
Вцеплюсь зубами в мясо до костей.
2015 год