Художник и культуровед
Картины мазью пишет очумело,
Он подражатель верный, след
В Исторьи оставляет слишком смело
Свой, но чувства, чувства,
Которые питает он к шедеврам,
Его в заложники влекут искусства;
И он проводит кистью по обнаженным
нервам
Публики. Картины - как одна.
Влекут нечаянные взоры,
По миру ходят разговоры
И только лишь: в труде его
забава
не видна.
Он отдает себя полету гения?
И - нет. Он лишь задумчивый секрет
Хранит бессмертных реставраций, чуя,
Что нужен ему смысл вех творческих,
А не измученный сомненьями почет;
Игра рассудка обнажает кости дел:
Минутка ветренной забавы - решено.
Ясна картина. Лишь художник не успел
Подъять из пропасти ума души веретено.
И медленно играет смыслом счастья.
Шедевр чужой кисти довершен - любуйся!
Мир стар и буен. Отдавайся
Лишь - огню мечты.
И холст беря вне праздной суеты,
Торопит кисть, да чувству внемлет
Замысла.
И что такое он творит? Никто не знает.
Его картина лишь - своя - не проданной была.
Но он о том и тайно не мечтает.
Поскольку жизнь его той тайною светла.