Лопнуть грозится тонкая воли моей струна.
То ли соломка кончилась, то ли беда сильна.
Права на слабость не было прежде и нынче нет.
Чем же затмило, застило неугасимый свет?
Ей бы прибавить стойкости, тонкой моей струне,
сети свои раскинула, липнет беда ко мне,
стряхиваю, незваную, сбросить пытаюсь с плеч,
вздохи бессонниц, рваные, перерастают в речь.
Ту, что строками жгучими ранит покров листа,
чтоб не коверкать стонами высохшие уста.
Чтобы связать минувшее с нынешним, той струной,
чтобы беда потешалась, но не срослась со мной.
Я продолжаю веровать в выход из тупика,
тенью покорной стелется следом за мной строка,
значит у безысходности полной победы нет,
тень для того и создана, чтоб утверждался свет...