В дверном проеме возник пассионарий.
Он мне сказать не хотел ничего,
А лишь рукою тыча, клеймо мне ставил,
На жопу сухого закона – тавро,
Который никто не соблюдает давно.
Следом за ним вбежал рудиарий,
Потрясая своим деревянным мечом.
«Вольному – воля!» - закричал, поджигая
Склады с налитым в цистерны дерьмом.
Я же сидел, болтая ногами,
На последнем бочонке, попивая кумыс.
И только губы в усмешке шептали
Над головой у них «Vae victis».