господи,
этот мужчина
ужасно грешен,
и я
перед ним
грешна,
но пусть он останется
той самой брешью,
когда меня
заберет весна.
пусть он
живет один
или делит
с кем-то кровать,
в восемь вечера,
сидит в кресле
и попивает чай,
только, господи,
мне обещай,
он не будет ее
как меня
целовать.
ее волосы не будут
также черны,
и блеск не польется
из не карих глаз,
в руках
не уместится
столько любви,
что я ему отдавала,
без сомнения,
на раз.
они не будут
дышать молчанием,
им хватит и слов,
правда?
но для счастья его
я готова
связать себя сотнями
из оков
и отдаться в кровавые
лапы
ада.