я почти забыла саратовскую деревню,
ревниво заштукатуренную снегами
городка, затерянного в Сибири
я почти не помню тамошние вертограды
и цветов картофельных акварельки
на приволжском воздухе огородном,
огуречно-укропном в полную краску
но подсолнечник у сарая, неопалимый,
в листовое золото обрисован,
отчего ты горишь всё, отчего ты помнишься, не сгораешь?
Божий лик в тебе черноглазаст,
Божий глас из тебя обещающ
помню, как, в закатном пламени не сгорая,
силуэтно пасётся, приплясывая, коза на крыше сарая,
восходящей трамплином в ласточковое поднебесье,
на бажовский лад ударяет в крышу кудрявой ножкой
мы увидели утром травы в алмазах летних,
до сарая по ним прошлись, волоча поклажу,
вознеслись с трамплина не хуже козы Маруси,
подхватились ветхозаветным Ил-18,
подкрепились колбасной манной,
расположившись на воздуховых подушках.
вот и живём-стареем в снежной полупустыне
городка, затерянного в Сибири.
нам поставят подсолнухи в головах