Со льдом самодельным ложимся в кровать,
мороженко с жадностью делим...
Жара начинает уже доставать,
хоть нет ей ещё и недели.
Всё чаще я слышу: «Жара - это зло!»
Иной раз покроют и матом.
Но помнит ли кто, как нас люто пекло
в две тысячи, скьюз ми, десятом?
Тогда не парилке подобен был день,
а полнометражному аду,
от коего не было спасу нигде
два яростных месяца к ряду.
На головы лился кипящий свинец,
был воздух подобен резине.
Мы в ужасе ныли: «Когда же конец?»
ища хоть какой-нибудь стыни.
Горели дома, и горела земля,
и мысли, и чувства горели...
Сегодня же солнце перцует шаля,
к тому же не дольше недели.
Ещё пару-тройку пожаримся дней -
и вновь холодрыгу обрящем.
Чем к осени ближе, тем лето сильней
кричит о себе уходящем.