Жил-был маленький лягушонок. Звали его А-Нук. Если бы лягушонок был девочкой, его бы звали А-Нука. Но лягушонок был мальчиком и поэтому его звали А-Нук. Весьма красивое имя.
Однажды лягушонок А-Нук пошел погулять. И повстречался по дороге с бабочкой, крылышки у бабочки были в прелестную крапинку, и сама бабочка была солнечная и волшебная. Для того, чтобы познакомиться с лягушонком, бабочка села ему на нос, и таким образом не заметить ее лягушонок не мог. Дело было вовсе не в красоте наряда бабочки. Не в нежности её крылышек, не в трепетности натуры. Лягушонок А-Нук был очень невнимательным к деталям лягушонком , а крапинка - это всё - таки деталь. Да и трепетность натуры тоже.
Некоторое время лягушонок А-Нук прогуливался с бабочкой на носу и не произносил ни слова. Ему нравилась эта светлокрылая компания, и он боялся открыть рот, а рот в большинстве случаев надо открывать, хотя бы для того, чтобы что-то сказать или чтобы представиться; лягушонок опасался того, что, как только он откроет рот, что-то неуловимое, что возникло между ним и бабочкой, может быть непоправимо разрушено. Лягушонок не решался спугнуть это чувство. Потому что бабочка, которая ничегошеньки не весила, больше казалась чувством, чем неким существом.
- А-Нук, - сказал лягушонок, устав прогуливаться молча.
Бабочка немедленно покинула нос лягушонка и отлетела на некоторое расстояние, по счастью, на очень короткое расстояние, по-видимому, бабочке тоже не хотелось разрушать чувство; чувство, которое заговорило. Бабочка села на ближайшую травинку, травинка была высокой, гибкой и красиво качалась на ветру.
-А-Нук, - повторил лягушонок, остановившись и наблюдая за гибким качанием травинки.
Воздух был свежим, аромат трав кружил голову. Лягушонку хотелось есть.
-Пойдём? -, спросил лягушонок бабочку.
-Полетаем? -, спросила бабочка лягушонка.
Бабочка, по-видимому, спрашивала молча, потому что на самом деле лягушонок ничего не услышал. Он смотрел и смотрел на нежную крапинку, и ему казалось, что он слышит.
- А-Нук, - повторил лягушонок просто, чтобы удостовериться, что бабочка запомнила его имя.
Ветер качнул травинку посильнее, и солнце на миг брызнуло лягушонку в глаза.
А когда он снова посмотрел на травинку, бабочки на ней уже не было. Исчезла нежная крапинка, и некому было сказать, что его зовут А-Нук.
И тут неожиданно послышалось, такое нежное, такое тихое:
- Полетаем?
Лягушонок не был уверен, совсем не был уверен, что это голос бабочки. Это мог быть голос ветра, продолжавшего раскачивать травинку. Это мог быть голос облака, плывущего высоко над головой. Или голос далекой птицы. Лягушонок сомневался дооолго-долго: целую секунду. А потом все-таки поверил.
Он бы, может, и не поверил, но где-то там, глубоко в сердце он явственно ощущал шевеление солнечных крылышек. Внутренним взглядом он видел как они просвечивают на солнце, и мелкую коричневатую крапинку на крылышках он тоже видел. От нестерпимой нежности у лягушонка защипало в носу.
- Ты лети, - ответил лягушонок. И добавил: - Я догоню.