Над деревенькой буйствует гроза.
Вода плетьми спускается на крыши,
Прогнивший дом давно на ладан дышит.
Старушка слёзы льёт на образа.
Ей чудится в раскатах громовых,
Что сын её, совсем ещё ребёнком…
В руке дрожит с узором распашонка,
С узором василёчков луговых.
Он рос здоровым, сильным малышом.
Родным на радость, то-то будет пахарь.
И даже Фёдор, деревенский знахарь,
Не звал иначе, как «Рязанским Крепышом».
Летели годы, как бывает это.
Страницы жизни строгим чередом…
Концы с концами с каторжным трудом…
А зло в суму накапливалось где-то.
И плачем тихим покатилось по земле,
Идут мужчины за царя, за веру.
И пахарь наш последует примеру…
Не смыть печали материнской на челе.
Они уйдут, на плечи взяв мешочки.
Без слёз, без робости, все как один и сразу.
Стереть в муку германскую заразу…
Разбитых судеб расплелись клубочки.
Старушка по крупицам помнит день
Когда дед Фёдор, деревенский знахарь,
Сказал: «Матрёна… не придёт твой пахарь…»
На материнском сердце ляжет тень.
И не найдёт душа её покой,
Что сын остался где-то на чужбине.
И каждый сон её, как тонет он в трясине…
Всё гладит распашоночку рукой…
Всем, кто не вернулся с полей Первой Мировой...
Память вечная...