Смотрю на клюющего землю воробышка:
Он, может, алмаз невзначай отыскал…
И думаю: Господи! Что тебе пёрышко –
Не шпага, и даже, увы, не кинжал…
Царапать листок и чернила расходовать
На тысячи две зарифмованных строк…
Придут и прочтут, с деревянными мордами:
На памятник это не тянет, браток!
«Exegi monumentum»
Гораций
Согласен, не грозит: в Санкт-Петербурге,
Где боги, божества и демиурги,
Цари, кариатиды, драматурги,
Артисты, императоры… и всяк –
То в старой бронзе, патиной покрытой,
То в мраморе, то из куска гранита
Изваян, всем понятно, на века…
В Москве, на малой родине героя,
Где вымерли все лары от запоя,
Где громовержец Церетели строит,
Творит, как недопонятый эстет…
Куда уж мне, с тетрадкою помятой
В порушенную вотчину Булата
Входить шепча, увы: «Иных уж нет».
А те, вы сами знаете, далече…
К Елоховской зайду… иконы, свечи…
Все памятники мира мне на плечи,
Вдруг опустились: Господи, прости!
Вот Пушкин, Грибоедов, Достоевский
И Лермонтов, и Гоголь… мне их веса
Не выдержать, тем паче – не снести…
С тех пор пошла моя гордыня прахом.
Тяжеловата шапка Мономаха,
Но не было ни горечи, ни страха –
И я пошел, Горация кляня,
Поскольку всё о памятниках знаю –
Пусть пёрышком другие воздвигают:
Посмертно ли, при жизни… но – не я!
29 августа 2006 года