Герои уходят под утро по лунным ступеням –
не смочь удержать этой правды придуманных лиц.
А ты всё сидишь. И уже затекают колени.
А осень считает цыплят, журавлей и синиц…
Меняется взгляд – поднимается выше и выше,
и точка обзора умеет уже пренебречь
деталями судеб, которые прячет под крыши,
за стены и окна отсюда не слышная речь.
В пылу откровений бесхитростны вечные тайны:
всё было когда-то в такой же медлительный час.
Случайностью шага и поводом чьим-то случайным
герои приходят, а после – уходят от нас –
чураются рук и листа: ожидаемо – вдруг ли…
Но давние строки беседуют с новой луной,
как будто в оставленном доме остывшие угли –
уже по привычке, – но всё же хранит домовой.