Город клубился, надсадно чихал и кашлял.
Думал о вечном, глотал первородный дым.
В старых часах почерневшей, замшелой башни
теплилось время и мнило его седым.
Странные люди сновали цепями улиц,
каждым лицом - создавая его лицо.
Звук голосов на камнях площадей тонул, и
эхом вздымалась могильная пыль отцов.
В землю ушедших всегда забывают скоро.
К тленному шкурный теряется интерес.
Помнит о них лишь старинный печальный город,
памятью вросший в заброшенный ветхий крест.
Кладбищ ограды луна освещает в полночь.
Стёртые лица мелькают из-за крестов.
Будто бы просят любимых прийти на помощь
недоуменьем в застывших глазах: «За что!?»