Вряд ли кто из завзятых рыболовов припомнит, какой породы была первая пойманная им рыбка. Малявка - и всё. Важнее то, что именно с неё и приобщился он к великому и разноликому племени рыболовов. Вот и я, перебирая в памяти незабываемые эпизоды, не могу с уверенностью сказать, какую рыбёшку поймал впервые. Скорее всего это были оголец, ёрш, пескарь или уклейка. Ведь именно с них мы, мальчишки, и начинали набивать руку, постепенно постигая азы такой, на первый взгляд, немудрёной науки, какой является рыбная ловля.
Взять хотя бы огольца. Кто же его не знает? Ведь и нас самих в детстве огольцами называли взрослые. Юркие, скользкие, неуловимые рыбёшки. А, поди ж ты, ловили мы их руками, не говоря уж об удочках или примитивных бредешках, сделанных из старых занавесок.
Помню, как ещё дошкольником гостил на хуторе Берёзовском, что в нескольких километрах от райцентра Радищево Ульяновской области. Там когда-то была графская усадьба. К тому времени от неё остались только два озера, наполненных родниковой водой, да старый запущенный сад. С замиранием сердца следил я, забравшись на ветлу, за косяками крупной рыбы, разгуливавшими по озеру. В кристально-чистой воде их было отлично видно, но поймать на удочку почти невозможно. Это и взрослым-то с трудом удавалось. Я же тогда ещё даже и не держал в руках никакой снасти.
Мой родственник, дядя Саша, понаблюдав за мной, предложил:
- А давай-ка, для начала огольцов половим, - и подвёл меня к струящемуся среди лопухов ручейку, впадавшему в одно из озёр. Секрет ловли оказался прост: надо было поднимать камни и хватать спрятавшихся под ними шустрых и скользких рыбёшек. Это занятие мне нравилось. Но от ледяной воды быстро стыли руки и охоту периодически приходилось прерывать. Тем не менее, я быстро обловил ручеёк от устья и до истока - осокоря, из-под корней которого бил родник. Я запустил туда руку, а там их набилось столько, что за несколько минут я нахватал их больше, чем за всю предшествующую ловлю.
Позднее на Сызранке, ниже плотины ГЭС, в часы, когда сброс воды перекрывали и речка на перекатах превращалась в цепь луж, я видел, как мальчишки использовали для ловли обычную столовую вилку. Да, да... Просто тыкали ею под приподнятый камень, куда юркнул оголец.
А ерши? Впервые вытащил меня на рыбалку с удочкой мой ровесник и сосед Женька. Учились мы тогда в первом классе, но Женька, приехавший откуда-то из-под Владивостока, уже считал себя опытным рыбаком и довольно скоро научил меня, как надо насаживать червяка, как забрасывать удочку и как подсекать. Не помню, сколько и какой рыбы мы тогда наловили, но ерши в улове были точно. И неудивительно, ведь если я даже и допускал зевок, ёрш всё равно садился на крючок. Настолько он жаден.
Позже, весной, мы ходили специально за ершами или под каменистый обрыв пониже Сызранской ГЭС, или же на Сызранку около Уваровки, где начинается водохранилище. Ёрш там всегда клевал безотказно. Там же мы познакомились с опытным рыболовом дядей Васей, который использовал ершей в качестве насадки на налима.
Специально за пескарями мы никогда не охотились. Эта рыбёшка всегда была сопутствующей в общем улове. Досаждала она порой наравне с ершами, когда, например, на Волге уже по-серьёзному - закидушками ловили приличную рыбу: подлещиков, густеру, судачков, сомят, чехонь и т.д. Колокольчик заливался, вселяя надежду на солидный трофей, а на крючке - мылявка величиной с палец. А вот на Иртыше, в Семипалатинске, мне доводилось специализироваться именно на ловле пескаря. Но там он не идёт ни в какое сравнение с нашим. Мало того, что бойкий, он ещё и крупный - размером до двадцати сантиметров. Ловили мы его с другом на течении в проводку. После подсечки он оказывал заметное сопротивление, а потом с шумом, подобно пробке из бутылки, вылетал из воды. Однажды я даже сломал кончик удочки, сделав слишком резкую подсечку.
Но больше всего запомнилась мне ловля уклейки. Эту вездесущую рыбёшку мы начинали добывать ранней весной и ловили её в течение всего лета на муху, червяка или опарыша, отдавая последнему предпочтение. Бросали хлебную корку и, как только её начинала кувыркать серебристая мелюзга, закидывали к ней удочки, оснащённые обычно двумя крючками и небольшой пробочкой вместо обычного перьевого поплавка. Домой возвращались гордые с куканами, на которые было нанизано по сотне, а то и по две сотни уклеек. Именно на уклейке оттачивалась техника заброса, быстрота реакции на поклёвку и подсечка.
Удивительно всё же, как изменилось время! Теперь не брезгают уклейкой и взрослые рыбаки, особенно во время массового её хода весной. А рыболовы-спортсмены даже устанавливают рекорды. Так, на международных соревнованиях спортсмены суперкласса за три часа выуживают до тысячи уклеек. Словом, и селявка, ставшая своеобразным символом детства, ныне стала желанной добычей.
Вот почему, несмотря на возраст и опыт, я и поныне не пренебрегаю шустрыми рыбёшками, словно бы выныривающими из детства, ведь когда-то именно они делали его ярким и солнечным.
Газета "Красное Приволжье" №123(8513) от 28 октября 1997 года. Материал вышел под рубрикой "Ни чешуйки, ни хвоста" под заголовком "Любви все возрасты покорны".
Журнал "Сызрань вчера, сегодня, завтра" №8(12) за 1998 год. Стр.20.